— Если этот изменник виновен, то пусть его увезут обратно… Если он невинен, то пусть его расстреляют…
Со всех сторон загремело:
— Да, да!.. Пусть его расстреляют! Да здравствует армия!
Требование это возбудило энтузиазм до крайних пределов. В кафе только и слышалось какое-то рычание, заглушаемое звоном сабель и стуком кулаков по столам. Кто-то хотевший сказать неизвестно что, был освистан, и Жозеф, бросившись на него, раскроил ему ударом кулака губы и вышиб пять зубов… Изрубленный саблями наголо, окровавленный, полумертвый, несчастный был, точно падаль, выброшен на улицу при несмолкающих криках: «Да здравствует армия! Смерть жидам!»
Порою мне делается страшно в этой атмосфере крови, среди этих животных лиц, отяжелевших от алкоголя и убийств. Но Жозеф успокаивает меня:
— Это ничего, говорит он… Так нужно для дела…
Вчера, возвратясь с рынка, Жозеф очень веселый, потирая руки, заявил мне:
— Плохие новости. Говорят, что будет война с Англией.
— О, Боже мой! — вскричала я. — Что, если Шербург начнут бомбардировать?
— Ну!.. Полно!.. — подтрунивал Жозеф… — Что касается меня, то я подумываю о другом… Об одной штучке… Об одной великолепной штучке…
Меня пробрала невольная дрожь… Он затевает какую нибудь ужасную вещь…
— Чем больше я на тебя смотрю… — сказал он… — тем больше убеждаюсь, что у тебя наружность совсем не бретонская. Нет, по виду ты совсем не бретонка… Скорее уж эльзаска… А?.. Вот ловко было бы тогда сидеть за конторкой!..
Я поняла, что ошиблась… Мне казалось, что Жозеф предложит мне что-то ужасное… И я уже гордилась тем, что принимаю участие в каком-то смелом предприятии… Каждый раз, как я вижу Жозефа в раздумье, мысли мои тотчас же загораются. Воображение рисует мне трагедии, ночные похождения, грабежи, сверкание ножей, людей хрипящих в агонии, распростертых на земле в лесу… И вдруг оказывается, что дело идет о мелкой, вульгарной рекламе…
Заложив руки в карманы, в своем вызывающем синем берете, он как то загадочно покачивался…
— Понимаешь?.. — продолжал он развивать свою мысль. — В разгар войны… хорошенькая, нарядная эльзаска может зажигать сердца, возбуждать патриотизм… А ничто не побуждает людей так напиваться, как патриотизм. Что ты на этот счет думаешь? Я помещу твой портрет в газетах… и может даже на афишках…
— Я предпочитаю оставаться как есть!.. — сухо ответила я.
На этом мы и поссорились. И в первый раз дело дошло до крупных слов.
— Ты не была такой гордячкой прежде, когда всякий, кто хотел, мог с тобой спать! — кричал Жозеф.
— А ты!.. когда ты… Нет, оставь меня, а то я скажу, него не следует…
— Распутница!
— Вор!
Вошел посетитель… Разговор не возобновлялся. И вечером примирение было закреплено поцелуями…
* * *
Я закажу себе красивый эльзасский костюм… из бархата и шелка… В конце концов против желаний Жозефа я бессильна… Несмотря на этот маленький взрыв возмущения, Жозеф владеет мной, держит меня в своей власти, как какой-то демон. И я счастлива тем, что принадлежу ему… Я чувствую, что сделаю все, чего он от меня захочет, и пойду всюду, куда он меня повлечет, вплоть до преступления…
Март, 1900.
Рекомендательные конторы.
Названия местностей и кварталов Парижа.
Мебель красного дерева.
Писано в 1900 году.
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу