Саша Гитри - «Мемуары шулера» и другое

АДОЛЬФ. Да, пожалуй, ты прав....

ШАРЛЬ. В таком случае, как же тебе может быть сегодня семьдесят семь?

АДОЛЬФ. Я накинул себе пару-тройку годков, чтобы побыстрей постареть!

ШАРЛЬ. Чтобы побыстрей постареть?

АДОЛЬФ. Ну да.

ШАРЛЬ. Но зачем?

АДОЛЬФ. А так, для забавы... И потом, это позволяет мне говорить, будто я жил при Людовике XVIII. На самом-то деле я родился в 1827-м... а сейчас у нас 1899…

ШАРЛЬ. Вот и получается, что тебе семьдесят два года...

АДОЛЬФ. Так-то оно так… да только в таком случае выходит, будто я родился при Карле X...

ШАРЛЬ. Послушай, но... что же в этом плохого?

АДОЛЬФ. Да нет, конечно, ничего плохого... но всё же не так красиво!.. Ведь признай я свой настоящий возраст, не смогу больше утверждать, будто видел Людовика XVIII.

ШАРЛЬ. А ты что, так говоришь?

АДОЛЬФ. Честно признаться, бывает... и частенько!.. Всякий раз, когда предоставляется случай!.. Я сочинил на этот счёт совершенно восхитительную историю! Историю, как и почему Людовик поцеловал меня, когда мне было два года от роду...

ШАРЛЬ. Ну и ну!

АДОЛЬФ. Да-да!.. Это так возвышает!.. Попроси меня как-нибудь рассказать её кому-нибудь в твоём присутствии... услышишь в подробностях... все просто слезами заливаются!.. И потом, их с каждым разом становится всё больше и больше!.. Чёрт, сам не знаю, но стоит мне начать рассказывать, как выплывают всё новые и новые подробности!

ШАРЛЬ. Да зачем тебе всё это?

АДОЛЬФ. Как зачем? Ведь нет ничего полезней для здоровья, чем стимулировать работу воображения... И потом, главное, это доставляет такое удовольствие!..

ШАРЛЬ. Удовольствие? Но какое же здесь может быть удовольствие?

АДОЛЬФ. Как какое? А от вранья?

ШАРЛЬ. По-твоему, враньё может доставлять удовольствие?

АДОЛЬФ. Ах, ты ещё спрашиваешь! Это даже больше чем удовольствие... это настоящее наслаждение!.. Одно из самых величайших наслаждений в жизни!.. Это радость, от которой никогда не устаёшь... и которая ограничена лишь доверчивостью других… Только представь, какие тут неограниченные возможности!.. Конечно, это требует навыка, но окупается с лихвой!.. Лично я начал ещё в ранней молодости... Да-да... я лгал родителям... учителям... я лгал своим любовницам, друзьям, а потом так уж вышло, что мне пришлось жениться...

ШАРЛЬ. Так вышло... вот об этом лучше не надо!

АДОЛЬФ. Да нет, отчего же?.. Когда скончалась твоя матушка, мне было всего пятьдесят... а поскольку ей я уже больше лгать не мог, то начал молодиться, так, для развлечения!.. Я молодился до семидесяти... а потом вдруг взял да и начал стариться, чтобы выглядеть помоложе своих лет!.. Теперь это пока ещё ничего не даёт... но через пять-шесть лет, вообрази, когда мне стукнет всего семьдесят восемь... а я буду говорить, будто мне уже восемьдесят пять!.. Ты только представь, какие у всех будут физиономии... Каким почётом и восхищением я буду окружён... Тем более, сам понимаешь, к тому времени наши отношения с Людовиком XVIII станут ещё ближе... почти что родственными!..

ШАРЛЬ. А вот я просто терпеть не могу лжи! Ненавижу враньё, оно вызывает у меня какое-то суеверный ужас!

АДОЛЬФ. Да полно тебе!..

ШАРЛЬ. Да-да, поверь!

АДОЛЬФ. Может, просто боишься наказания?

ШАРЛЬ. Не знаю!.. А ты разве нет?

АДОЛЬФ. Я?!.. Ах, ничуть...

ШАРЛЬ. Но ведь, помнится, ты как-то говорил мне, что заставил маму поверить, будто ты глохнешь?

АДОЛЬФ. Да-да, припоминаю... Ах, клянусь Богом, так оно и было... Ведь она трещала без умолку, а когда я оглох, у меня было хоть немного покоя...

ШАРЛЬ. Пусть так... Но скажи... когда ты, и вправду, стал туговат на ухо, разве тебе не приходило в голову, что это наказание?

АДОЛЬФ. На-ка-за-ние?.. Какое же это наказание!.. Неужели ты всерьёз думаешь, будто быть глуховатым так уж плохо?

ШАРЛЬ. Но мне казалось...

АДОЛЬФ. Ах, какое глубокое заблуждение!.. Наказание? Скорее уж для других! Это ведь для них мучение, а мне-то что! Одно сплошное удовольствие! Мне говорят только то, что действительно стоит послушать. Когда заранее знаешь, что придётся орать мне на ухо, поневоле призадумаешься, прежде чем начать разговор... так что, выходит, все в выигрыше... а мне это нисколько не мешает говорить всё, что мне заблагорассудится... даже напротив... и всем волей-неволей приходится меня выслушать, даже прервать и то не смеют, я-то ведь глухой как пень!

ШАРЛЬ. А как насчёт других глухих?

АДОЛЬФ. Ась?..

ШАРЛЬ. Я говорю, как насчёт других глухих?

АДОЛЬФ. А причём здесь остальные глухие?

ШАРЛЬ. Они тебя не раздражают?

АДОЛЬФ. Да ничуть!.. Они заставляют меня повторять всё, что я говорю... а я ведь ужасный болтун... обожаю, когда приходится повторять свои слова!.. (Пауза.) Ну, здравствуй, малыш... у тебя всё в порядке?