Тамара Пимонова - Мама на два дня

– Наверное, чуть младше меня, – подумала Вера, значит, опыта у неё достаточно, чтобы взяться за такую трудную тему. Интересно, у неё самой есть дети?

Когда Ольга Алексеевна пришла на кухню, то Вера оглядела её придирчивым взглядом профессионала – среднего роста, плотная, но не полная, с живыми карими глазами, чуть вздёрнутым носом и располагающей к себе открытой улыбкой. Одета просто – свитер фиолетово-бордового цвета и серая расклёшенная юбка до середины икры.

– Я рада, что мы наконец-то встретились, – сказала гостья, – я вас такой и представляла. Иногда посмотришь на человека и сразу можно с уверенностью сказать, что он по сути своей добрый и отзывчивый. Другой бы никогда не взял в дом чужого ребёнка!

– А у вас есть дети? – вырвалось у Веры.

– Да, сын. Учится на первом курсе в университете. Будущий математик.

– Не захотел быть журналистом?

– Не захотел. Он видит, сколько приходится работать и как низко такой труд оплачивается. Это в столице журналисты, если повезёт, могут хорошо зарабатывать, в провинции такого нет. Ой, что-то у нас разговор не туда пошёл! Вера степановна, вы не возражаете, я включу диктофон?

– Я так понимаю, это для личного пользования?

– Конечно, кроме меня, запись эту никто не услышит. Я обычно делаю заметки в блокноте и параллельно записываю, чтобы при написании статьи уточнить детали.

– Ольга Алексеевна, а почему вас заинтересовала тема брошенных детей? – спросила Вера, испытывающие посмотрев в лицо собеседницы.

– У меня все темы социальной направленности, а обездоленные дети, наверное, волнуют меня давно – сама выросла в неблагополучной семье, где пил отец, и подружка у меня была из детского дома.

– Понятно, – Вера задумалась, – с чего начнём?

– С самого начала. Как вам пришла в голову мысль взять на каникулы ребёнка?

– Всё получилось случайно, хотя мы с мужем уверены, что случайного не бывает, я услышала объявление… – и Вера подробно рассказала корреспонденту всю историю с Наденькой.

– Спасибо за чай, за беседу. Я вам позвоню, когда статья будет готова. Прочитаете, сделаете замечания, а потом распишетесь, что согласны на публикацию. До свидания. Ещё увидимся! – Ольга Алексеевна снова пожала Вере руку. Это тёплое пожатие внушило Вере надежду, что её следующий приход в Детский дом не станет для неё причиной слёз и разочарований. Блажен, кто верует?

Глава 5 Молчаливая девочка Лена

В начале февраля зима полностью вошла в свои права. Снегу насыпало больше полуметра, ночи стояли морозные – ниже климатической нормы, до тридцати, да ещё и ветер дул не переставая. В такую погодку в выходные дни сидеть бы дома, пить кофе или чай, читать, смотреть телевизор или заняться каким-либо хобби. Но Верочке после разговора с директором Детского дома, которая сказала, что Лена хочет с ней познакомиться, с утра в субботу не сиделось на одном месте. То она по очереди вынимала из шкафа платья и костюмы и, прикладывая к себе, представляла, какое она впечатление произведёт на девочку, то спрашивала Мишу, всё ли в порядке с машиной, то проверяла холодильник, ничего ли не забыли купить перед приездом долгожданной гостьи. Верочка явно волновалась, пожалуй, даже больше, чем перед каким-нибудь ответственным совещанием. Наконец-то стрелка часов приблизилась к половине одиннадцатого, и Михаил ушёл в гараж за машиной. Минут через семь он позвонил Вере, чтобы она спускалась.

На пороге Детского Дома их ждала воспитательница, Вера видела её раньше, но как зовут, не знала.

– Римма Ивановна, – не дожидаясь вопроса, сказала молодая женщина лет до тридцати, с короткой стрижкой тёмных волос и каким-то строгим выражением лица, какие частенько бывают у престарелых дев. – Вы за Леной Петровой? Мне директор поручила передать её вам с рук на руки и попросить расписаться в журнале, что к семи вечера вы её привезёте. Паспорт у вас с собой?

– Да, конечно. У вас тут даже копия есть, мы ведь не первый раз.

– Я знаю. Ладно, постойте в коридоре, я схожу за Леной. Сначала познакомитесь, потом, если она захочет к вам, сходит оденется.

Когда вышла девочка, Вера растерялась. Она не могла себе представить, что воочию увидит… гадкого утёнка. Для двенадцати лет ребёнок был слишком маленьким и худеньким. Тёмно-русые волосы были не первой свежести и заплетены в две косички. Из-под чёлки смотрели на Веру глубоко посаженные глаза болотного цвета, нос явно был непропорционален худенькому остроконечному лицу, а тоненькая шея и оттопыренные уши завершали портрет. Девочка вышла в халате и пляжных шлёпанцах.