Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Милый друг!

А сын?
Я вам не сын? Хотя бы в сердце Рэхи
Признательность в любовь пресуществилась
Ко мне, спасителю ее, и мы
Ждем лишь согласья вашего, чтоб с ней
Соединиться, стать единой плотью?
Но вы молчите…

Я опешил, рыцарь.

Опешили? Как? Я ошеломил вас
Словами, вами ж сказанными мне?
В моих устах вы их не узнаете?
Опешили?

Мне бы узнать хотелось,
Который же из Штауфенов отцом Вам доводился?

Что это, Натан?
В такую-то минуту вас снедает
Пустое любопытство?

Дело в том,
Что одного из Штауфенов я знал.
Он звался Конрадом.

А коли так же
Отец мой звался?

В самом деле? Правда?

Ведь и меня назвали в честь отца:
Курд — тот же Конрад.

Значит, этот Конрад
Не мог отцом быть вашим. Ибо он
Был, как и вы, храмовником бездетным {130} .

И только-то?

Как?

Вопреки обету,
Он мог бы быть им.

Шутите?

А вы
Не слишком ли уж строги? Если б даже
И так! Бастард, то бишь внебрачный сын, —
И этот сорт людей не наихудший!
Что вам до моего происхожденья?
Я в свой черед о вашем не спрошу.
Хоть в нем я, боже упаси, нисколько
Не смею сомневаться, видит бог!
Вы родословную до Авраама
Свою возводите {131} , и даже — выше!
Я сам могу ее удостоверить.

Вы злитесь? А напрасно. Разве я
Вам отказал? Я просто не хочу
Ловить вас на слове, и только.

Правда,
Что «только-то»? Тогда прошу прощенья,
Не обессудьте.

Так идем ко мне!

К вам? Нет! Ваш дом объят пожаром! В нем
И я сгорю! Я подожду вас здесь.
Идите! (Если суждено увидеть
Ее, так нагляжусь! А нет — довольно
С меня, довольно!)

Я потороплюсь.

Довольно с меня! И слишком даже! Мозг
Вмещает много, но, бывает, вдруг
И переполнится от малой капли,
И не годится больше ни на что,
Чем ни был бы наполнен он. Терпенье!
Душа способна этот перегной
Исторгнуть, погасить. И вновь порядок,
Простор и свет вернутся. Разве я
Люблю впервые? Или то, что я
Любовью звал, ей не было? И только
Вот это есть любовь?

Тсс! Рыцарь! Рыцарь!
Я прошмыгнула мимо. Но и здесь
Натану мы видны. Ко мне поближе —
За ствол, вот этот, пальмы вековой!

Что так таинственно? В чем дело, Дайя?

И вправду тайна привела меня
К вам, рыцарь, и притом двойная тайна.
Одна известна мне, другая — вам,
Не лучше ли нам обменяться ими?
Доверьте мне свою, а я мою
Доверю.

С удовольствием! Но только,
Что вы зовете тайною моей?
Но это я из вашей усмотрю…
Так начинайте!

И хитры вы, рыцарь!
Нет, вы сперва, а я потом. Поверьте,
Моя вам тайна и не пригодится,
Когда вы не откроете своей.
Не мешкайте! Что я сама раскрою,
То в счет нейдет, — какое ж тут доверье?
Я при своей останусь, вы ж своей
Лишаетесь. Ах, горемыка-рыцарь!
Когда и где мужчине удавалось
От женщины скрыть тайну?

О которой
Он часто сам не знает.

Да, частенько!
Что ж остается, как не мне, старухе,
Начать по старой дружбе к вам? Скажите,
Зачем вы ни с того и ни с сего
Вдруг убежали, нас оставив в дурах?
Почто с Натаном вы не возвратились,
Как обещали? Слишком мало Рэха
Понравилась вам или чересчур?
Что, науч и те, это трепыханье
Приклеившейся к ветке бедной пташки
Могло бы значить? Словом, признавайтесь,
Что вы глупейшим образом в нее
Влюбились.

Что до глупости, так вам
И книги в руки!