Мухтар Ауэзов - Путь Абая. Том 1

Несмотря на свои уже немолодые годы, он ездил по аулам, бывал в самых отдаленных уголках на юге Казахстана, где ночевал, а кое-где останавливался ненадолго. Превозмогая болезнь, он с карандашом и записной книжкой в руке слушал людей. Иногда, неожиданно встрепенувшись, оживлялся, вступал с кем-нибудь в спор, соглашался или отрицал…

Однажды он встретился с чабанами одного крупного колхоза. Встреча состоялась за аулом на бугре, чабаны сидели, ожидая любимого писателя. Не заставляя долго ждать, появился и он. Шел приветливый, с сияющей улыбкой на усталом лице, кивая по сторонам, отвечая на приветствия. Прошел на середину, на ковер, и сел по-восточному, поджав под себя ноги. Обвел взглядом притихших людей и, как всегда слегка закашляв, заговорил:

— О люди! Может быть, выделяет меня от вас лысина ученого, а во всем остальном в думах и помыслах своих — я вместе с вами!

И действительно, тут он был другим человеком, не похожим на прежнего (каким мы все знали его всю жизнь) изысканно-интеллигентного писателя, с европейским воспитанием и образованием. Теперь он скорее всего походил на древнего и мудрого старца Востока, проводившего всю свою жизнь в этой степи, среди этих простых и честных людей.

Человечество помнит немало подвигов, послуживших потомкам и примером для подражания. Могут исчезнуть цветущие города под копытами коней завоевателей, могут даже ассимилироваться и исчезнуть языки под прессом каких-то безжалостных социальных ситуаций, бесследно кануть в прошлое, раствориться в бездонной пучине другого языка, языка более могущественного народа. Все это может случиться, но благородные подвиги человеческого гения не померкнут никогда в сознании людей, и, как Млечный Путь в истории человечества, будут сиять из глубины далеких веков. Нет спору, когда Магеллан открывал новые земли, а старец Галилей упрямо повторил даже под страхом пыток и смерти свое ясновидящее: «А все-таки она вертится», — бесспорно, то, что с ними были великие спутники истинных мужей науки и литературы — ТРУД, ТЕРПЕНИЕ И УПОРСТВО.

Когда писатель идет трудной дорогой, выбирая себе трудную судьбу, он должен быть сильным и мужественным. И он непременно добьется победы. И этому учил нас Мухтар Ауэзов, учил тех, кто избрал судьбу писателя и идет торной тропой, взвалив на плечи всю боль, гнев, радость, страсть, порыв, дерзания и мечту человечества.

А. НУРПЕИСОВ

Мальчик спешил домой. Он готов был на все, чтобы третий день пути был и последним. На ночевке в Корыке он затемно разбудил Байтаса — родственника, приезжавшего за ним в город, и уговорил своих спутников выехать, едва занялась заря. Весь день он подгонял коня, держась впереди провожатых на расстоянии пущенной стрелы. Байтас и старый Жумабай только восклицали:

— Ну и торопится же мальчуган в аул!

— Бедняга!.. Видно, всю зиму пропадал в медресе {2} со скуки!

И оба шевелили коней, то рысью, то вскачь догоняя его, — Жумабай — зажимая под коленом свой черный шокпар {3} , Байтас — придерживая носком сапога длинный березовый соил {4} . Возле урочища Тадирбулак Байтас, умеряя пыл подростка, крикнул ему:

— Не скачи без нас! В Есембаевом овраге воровской притон!

— Разбойники, наверное, следят за тобой, — прибавил Жумабай. — Скажут: «Ишь храбрец, скачет один!» Стукнут тебя по голове!

— А вы на что?

— Ой-бой! А что мы сможем с ними сделать? Нас двое…

— А их — целая шайка, — поддакнул Жумабай. — Хорошо, если примут нас за сородичей, — проскочим. Нет — дело плохо! — заключил Жумабай, запугивая подростка.

Но эти слова только подзадорили мальчика.

— Ну, раз и вы ничего не сможете сделать, так не все ли равно, один я буду или с вами? Я поехал!..

Он ударил коня, поскакал вперед и до самой лощины Есембая ни разу не оглянулся назад.

Два первых дня пути старшие двигались не спеша и совсем вывели мальчика из терпения. Теперь он был рад, что хоть в последний раз нашел средство заставить их торопиться: он решил до самого аула скакать впереди.

Спутники почти потеряли его из виду, но он все скакал. Путь пролегал по буграм и сопкам. Когда аулы откочевывают в горы Чингис, здесь становится совсем безлюдно. С каждого холма можно отлично следить за проезжими, и охотникам до чужого добра нетрудно нападать на них из оврагов и лощин.

Байтас сокрушенно покачал головой: