А был в том Обществе один маленький, худенький человек, скромный и незаметный, как мышка, звали его как-то на Н: Новачек, или Нерад, или Ногейл... да нет, звали его Трутина! И когда этот Трутина увидел, как драконьи головы одна за другой сохнут от горя, он сказал:
— Уважаемое Общество! Человек это или зверь, я готов взять этого дракона к себе домой и как следует заботиться о нём!
Тут все сказали:
— Ну и прекрасно!
И Трутина взял дракона к себе домой. Надо признаться, заботился он о драконе, как и обещал, добросовестно, кормил его, чесал и гладил: Трутина очень любил животных. По вечерам, возвращаясь с работы, он выводил дракона на прогулку, чтобы тот немного размялся, и дракон бегал за ним, как собачонка, и вилял хвостом. Отзывался он на кличку Амина.
Однажды вечером заметил их живодёр и говорит:
— Пан Трутина, что это у вас за зверь? Если это дикий зверь, хищник или ещё что, то его водить по улицам нельзя; а если это собака, то вы обязаны купить жетон и ошейник!
— Это собака редкостной породы, — отвечал Трутина, — так называемый драконий пинчер, или семиглавый змеепёс. Правда, Амина?.. Не сомневайтесь, пан живодёр, я куплю ей номер и ошейник!
И Трутина купил Амине собачий номер, хотя пришлось ему, бедняжке, отдать за него последние деньги.
Но вскоре снова ему встретился живодёр и сказал:
— Это не дело, господин Трутина! Раз у вашей собачки семь голов, то и жетонов должно быть семь и семь ошейников, потому что, по правилам, на каждой собачьей шее должен висеть номер!
— Пан живодёр, — возразил Трутина, — да ведь у Амины номер на средней шее!
— Это безразлично, — сказал живодёр, — ведь остальные шесть голов бегают без ошейников и номеров, как бродячие собаки! Я этого не потерплю! Придётся забрать вашего пса!
— Погодите ещё три дня, — взмолился Трутина, — я куплю Амине номерки!
И пошёл домой грустный-прегрустный, потому что денег у него не было ни гроша.
Дома он чуть не заплакал, так было ему горько; сидел он и представлял себе, как живодёр заберёт его Амину, продаст его в цирк или даже убьёт. И, услышав, как он вздыхает, дракон подошёл к нему и положил ему на колени все семь голов и посмотрел ему в глаза своими прекрасными, грустными глазами; такие прекрасные, почти человеческие глаза бывают у всякого зверя, когда он смотрит на человека с доверием и любовью.
— Я тебя никому не отдам, Амина, — сказал Трутина и погладил дракона по всем семи головам.
Потом он взял часы — отцовское наследство, взял свой праздничный костюм и лучшие ботинки, все продал и ещё призанял деньжат и на все эти деньги купил шесть собачьих номеров и ошейников и повесил своему дракону на шею. Когда он снова вывел Амину на прогулку, все жетоны звенели и бренчали, словно ехали сани с бубенцами.
Но в тот же вечер пришёл к Трутине хозяин того дома, где он жил, и сказал:
— Пан Трутина, мне ваша собака что-то не нравится! Я, правда, в собаках не разбираюсь, но люди говорят, что это дракон, а драконов я в своем доме не потерплю!
— Пан хозяин, — сказал Трутина, — ведь Амина никого не трогает!
— Это меня не касается! — сказал домовладелец. — В приличных домах драконов не держат, и точка! Если вы эту собаку не выкинете, то с первого числа потрудитесь освободить квартиру! Я вас предупредил, а за сим честь имею кланяться!
И он захлопнул за собой дверь.
— Видишь, Амина, — заплакал Трутина, — ещё и из дому нас выгоняют! Но я тебя всё равно не отдам!
Дракон тихонько подошёл к нему, и глаза его так чудесно сияли, что Трутина совсем растрогался.
— Ну, ну, старина, — сказал он, — знаешь ведь, что я тебя люблю!
На другой день, глубоко озабоченный, пошёл он на работу (он служил в каком-то банке писцом). И вдруг его вызвал к себе начальник.
— Пан Трутина, — сказал начальник, — меня не интересуют ваши личные дела, но до меня дошли странные слухи, будто вы держите у себя дракона! Подумать только! Никто из ваших начальников не держит драконов! Это мог бы себе позволить разве какой-нибудь король или султан, а уж никак не простой служащий! Вы, пан Трутина, живёте явно не по средствам! Либо вы избавитесь от этого дракона, либо я с первого числа избавлюсь от вас!
— Пан начальник, — сказал Трутина тихо, но твердо, — я Амину никому не отдам!
И пошёл домой такой грустный, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Сел он дома на стул, ни жив ни мёртв от горя, и из глаз его потекли слезы. И вдруг он почувствовал, что дракон положил ему головы на колени. Сквозь слезы он ничего не видел, а только гладил дракона по головам и шептал:
Читать дальше