Аугусто Бастос - Я, верховный

«Остальной скелет, — говорит Лоисага, — я перенес на открытое кладбище». Опять-таки отсутствуют свидетели этого тайного погребения. Мы вправе предположить, что если бы скелет был исследован так же, как череп, то оказалось бы, что он состоит, к примеру, из пяти тазобедренных костей, трех позВОНОЧНЫХ столбов, полусотни ребер и т. д., из чего следовало бы, что Диктатор по своему скелету совершенно исключительный феномен.

Во всяком случае, поистине курьезно, что Лоисага и Годой под покровом ночи унесли с церковного кладбища два черепа Диктатора, как будто он был двухголовым, каждый в убеждении, что у него подлинный череп Верховного».

(Примечание составителя: Лоисага, как рассказала одна старая рабыня этой семьи, держал в том же шкафу, что и коробку из-под вермишели, урну с прахом своей бабушки с материнской стороны. Эта бывшая рабыня, полностью сохранившая ясность ума, несмотря на свой возраст — ей больше ста лет, — призналась мне, что однажды вечером она по ошибке приготовила суп из этого пепла и подала его на ужин. Она поведала мне также, что для того, чтобы хозяева не догадались об этой ошибке и не разгневались на нее за такую провинность, она наполнила погребальную урну песком из патио. Старуха, ныне свободная, тем не менее очень просила меня не выдавать ее и «не расписывать эти глупости на бумаге». Но так как небрежность старухи куда более простительна, чем совершенное Лоисагой осквернение и похищение останков Верховного, я не только не злоупотребляю ее довернем, а, наоборот, считаю своим долгом во имя справедливости опубликовать рассказ бывшей рабыни бывшего триумвира.)

Доктор Лаконич продолжает:

«23 нюня 1906 г. доктор Онорио Легисамон написал директору газеты «Ла Насьон» письмо, которое представляется мне чрезвычайно важным. В этом письме доктор Легисамон рассказывает, при каких обстоятельствах он, в те времена врач на аргентинской канонерке «Парана», получил от Лоисаги в 1876 г. останки, о которых идет речь, уступленные им впоследствии доктору Себальосу и наконец переданные последним в 1890 г. Буэнос-Айресскому Национальному Историческому Музею.

«Сначала он мне наотрез отказал, пишет доктор Легисамон, сказав, что знать ничего не знает об останках Верховного; но, когда сеньор Лоисага убедился, что мои сведения исходят из самого надежного источника, потому что члены его собственной семьи объявили, что сами сообщили мне их, ему пришлось уступить моему желанию и признаться в истине: религиозные чувства побудили его извлечь эти останки, осквернявшие место, где они были похоронены. Мне показали эти останки, хранившиеся в коробке из-под вермишели». И он добавляет нечто примечательное:

«Велико быломое разочарование, когда я остался наедине с бесформенной грудой обломков костей...»

Испытав это разочарование, доктор Легисамон задумался над вопросом: не раздробила ли этот скелет в мстительном ожесточении какая-нибудь жертва Диктатора? «Я не решился тогда его задать», — пишет он.

В письме читается между строк подозрение, что Лоисага колотушкой переломал эти кости, мстя таким образом Диктатору. В постскриптуме доктор Легисамон подкрепляет свое подозрение ссылкой на «древний обычай гуарани мстить своим умершим врагам, выкапывая и ломая их кости».

По правде говоря, мы думаем, что этот обычай гуарани-открытие доктора Легисамон а, как раз подходящее для данного случая. Гуарани больше интересовало мясо, чем кости врагов: они их преспокойно съедали, если те были аппетитны. А если нет... Об этом пусть скажет Ганс Штаден [378] Штаден, Ганс — немецкий ландскнехт (XVI в.) на португальской и испанской службе в Бразилии — попал в плен к индейцам и впоследствии описал их нравы и обычаи в книге «Правдивая история и описание страны дикарей», которая является ценным источником для изучения раннего периода истории Бразилии. .

«Бесформенная груда обломков костей», по-видимому, подтверждает версию об общей могиле, вполне согласующуюся с экспертизой доктора Оутеса, обнаружившего в груде костей свод черепа женщины, лицевой скелет взрослого мужчины и челюсть ребенка. Однако...

Доктор Легисамон свидетельствует, что из одежды нашел лишь «подошву башмака с очень маленькой ноги». По слухам, у Верховного Диктатора были маленькие руки и ноги, чем он весьма гордился, как признаком благородного происхождения; но слова «с очень маленькой» заставляют думать о ребенке.