Уильям Дюбуа - Цветные миры

— Пусть будет даже сто, все равно школьная реформа — это прогресс.

— Неужели? Сомневаюсь! При таких темпах — по одному шагу в столетие — нельзя сказать, что мы мчимся к свободе. И притом это даже еще и не свобода, а только шаг к ней. Если черные ребята и попадут в школы белых дьяволят с мстительно настроенными белыми учителями, то, как вы думаете, во что обойдется этот эксперимент маленьким чернокожим жертвам? Они тысячами побегут из школ, если их еще раньше не выгонят оттуда ко всем чертям! Нам еще предстоит пройти огромное расстояние, ректор Мансарт! Несмотря на весь этот шум, поднятый вокруг «белых предварительных выборов»), большинство американских негров-избирателей до сих пор не могут участвовать в голосовании. Как и раньше, мы ездим в вагонах «для цветных». По-прежнему в большинстве городов нас не хотят обслуживать в отелях, пансионатах и ресторанах. Мы все еще с большим трудом можем подыскать для себя приличное жилье. Нам отказывают в предоставлении высокооплачиваемой работы и в продвижении по службе. Это явная, ничем не прикрытая, вопиющая дискриминация. И помимо всего прочего — непостижимо хамское отношение к нам со стороны большинства американцев, какое-то отвращение, ненависть, издевательство, полная изоляция в любой сфере или отрасли деятельности, прямые или завуалированные оскорбления и еще многое другое. Скажите мне, сэр, когда черпая Америка станет свободной при таких темпах, как одни шаг в столетне? На мой взгляд, не раньше чем где-то между 2500 годом от рождества Христова и вечностью!

— Дорогой мой, несмотря на отдельные преувеличения, я согласен со всем, что вы сказали. И тем не менее, даже если признать, что цивилизация движется недопустимо медленно, разве нам не следует радоваться решению Верховного суда о прекращении сегрегации в американских государственных школах, если такое ре шее не состоится?

— Конечно, следует. Так же как и уменьшению числа негров, подвергшихся суду Линча и сожженных заживо. Это кое-что, но не все, И, между нами говоря, совсем не так уж много!

Мансарт внимательно посмотрел на молодого директора школы.

— Послушайте, дорогой мой, вам не следовало бы разговаривать в таком духе, иначе вы можете оказаться без работы и даже попасть в тюрьму.

— Но я и так уже в тюрьме, ибо не вправе разговаривать, не вправе размышлять, не вправе рассчитывать на продвижение по службе! Я не смею жениться по своему выбору и иметь детей! Подумаешь, тюрьма! Да какой еще тюрьмы вам надо, черт возьми?.. Прошу прощения, сэр, я забылся! Но я рад, что мы с вами поговорили на эту тему. Ну, до свидания! У меня дела в школе.

Проводив его взглядом, Мансарт сказал:

— Вся беда таких молодых людей заключается не в том, что их мысли — далеко не абсолютная истина, а в том, что они фанатично убеждены в своей правоте и не желают менять своих взглядов. Итак, теперь перед нами стоит очень важная задача — воспитывать наших детей не как своеобразную, обособленную от всего мира группу, а как его неотъемлемую часть. Мы должны организовать дело так, чтобы обеспечить нашим детям нормальное школьное обучение, чтобы школы располагали опытными педагогами, которые руководствуются в своей деятельности высокими идеалами, чтобы они обладали пригодными помещениями и необходимым инвентарем. Наш долг — неустанно выявлять и разоблачать любые нарушения принципа равноправия и справедливого отношения к каждому ребенку. Мы обязаны давать своим детям — и дома, и в общественных учреждениях — все то, что не попадает в поле зрения объединенной школы или ею искажается. Это будет нелегкая работа, друзья мои! Она потребует времени и денег, и многие, очень многие из нас лишатся своих мест. Время тяжелых испытаний для нас не окончилось, вернее, оно начинается заново.

— Должны ли мы в таком случае стремиться к коммунизму, господин ректор?

— Нам, конечно, следует выяснить, что в действительности представляет собой коммунизм и что ему только приписывается; что он в состоянии совершить и чего не может, и одновременно узнать, что не способен или не желает осуществить капитализм. Во всяком случае, мы должны всеми силами бороться против любых преступлений, закулисных сделок, обмана и воровства, если даже все эти преступления — разные незаконные сделки, жульничество и хищения — именуются «частным предпринимательством». И, конечно, должны добиваться права на труд и сносную жизнь для всех, если даже это и называется коммунизмом!