Максимилиан Дюбуа - Смерть в мышином королевстве

Издательство Smashwords

© Максимилиан Дюбуа, 2014

Мало кто из людей может похвастать тем, что знаком или хотя бы слышал о творчестве Максимилиана Дюбуа — писателя, этнографа и историографа Мышиного королевства. В то же время в своем мире это довольно известная фигура. Его знают как автора исторических романов «Закат династии Ратонов», «Звездные часы Манфреда фон Мойзефалле», «Загадки истории: Таинственная смерть кардинала Моцареллы». Однако подлинную популярность ему принесли рассказы о другой исторической личности, графе де Грюйере, который благодаря своей проницательности спас от гильотины немало невинных мышей. Эти истории мы теперь предлагаем вашему вниманию. Итак, знакомьтесь: Максимилиан Дюбуа! И пусть вас не вводит в заблуждение мышиный антураж: и роман «Три мышкетера», и новеллы писались для взрослых.

Это был один из счастливейших дней в жизни барона Рокфора. Он выдавал замуж свою младшую дочь, Матильду. Церемонию венчания обещали украсить своим присутствием сам мышиный король с королевой. Это была особая милость, которой удостаивался далеко не каждый придворный.

Барону и раньше приходилось выдавать своих дочерей замуж, но брак Матильды с маркизом Камамбером был особенным. Несколько лет назад, после одного незначительного инцидента, о котором барон не любил вспоминать, он оказался в немилости у королевы. Этим тут же воспользовались его враги и завистники, в которых при дворе никогда нет недостатка. Нашептываниями и науськиваниями они добились того, что в один злосчастный день барон оказался в подземелье мрачного замка Катценберг на Кошачьей горе, куда не проникал даже запах сыра. Если бы не его сестра, красавица Мадлен, ему бы и по сей день пришлось довольствоваться скудным тюремным пайком. Пустив в ход все свое очарование, Мадлен смогла добиться у короля помилования для своего брата. (Хвала Всевышнему, который создал короля таким чувствительным по отношению к женскому горю!)

А теперь вот и этот, как нельзя более удачный брак. Госпожа Фортуна явно благоволила барону. Маркиз Камамбер был родственником короля по материнской линии, и тот факт, что он остановил свой выбор на дочери барона, говорил о том, что дни опалы позади, и барон опять в милости у короля, и что еще важнее — у королевы.

Барон позвонил в колокольчик, висевший у изголовья его роскошной кровати из скорлупы кокоса, и тут же на пороге спальни бесшумно возник камердинер.

— Умываться и одеваться, Морис. И поживей. Баронесса уж, поди, заждалась меня.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — ответил камердинер и так же бесшумно исчез.

Через полчаса барон, разодетый и напомаженный, уже сопровождал баронессу в столовую, где их ждал поистине королевский завтрак.

Здесь надо заметить, что барон Рокфор был не только знатен, но и очень богат. Ему принадлежали несколько амбаров с зерном, которым мог позавидовать сам король, а о простых гражданах уж и говорить не приходится. Барона это последнее обстоятельство, однако, ничуть не тяготило, и он не видел (или попросту предпочитал не замечать) прямой связи между его заточением в замке Катценберг и наследством, доставшимся ему от его высокородных предков. Богатство позволяло ему наслаждаться жизнью, которую он очень любил. Любил во всех ее проявлениях, но больше всего в плане гастрономическом. Иными словами, барон очень любил поесть, и никакие жизненные невзгоды не заставили бы его пренебречь своим желудком.

— О, я вижу, вам удалось достать немного английского чеддера, Мортимер, — сказал барон, довольно потирая свои маленькие аристократические лапки. Его слова были обращены к стоящему поодаль мажордому, который неизменно присутствовал во время трапезы, чтобы убедиться, что все в порядке. — Да вы настоящий кудесник!

— Всегда рад услужить Вашей Светлости, — ответил мажордом с поклоном.

Баронесса тоже казалась очень довольной. Ее очаровательные усики забавно подергивались в предвкушении предстоящего пиршества. Было видно, что она разделяла увлечения своего супруга, отчего за последнее время несколько располнела, несмотря на ежедневный массаж и пешие прогулки. Это ее немного огорчало, но, тем не менее, не лишало аппетита.