Василий Гурковский - Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти

Если частушку исполнять без купюр, то есть, такой, как она была рождена, то много чего можно было услышать. Но ребята старались подбирать то, что можно было петь на грани моральной допустимости, и это им удавалось.

Я всегда шел с гармошкой посредине. Справа – всегда Вася Самоделкин, коренной окающий волжанин, слева – всегда Виктор Морозов, парень из гармошечного города Шуя. Они были заводилами всего шествия. Они начинали, они заканчивали, они заполняли паузы при случайных сбоях.

Порядок был простой. Самоделкин, к примеру, начинает. Спел частушку – за ним тот, кто от него справа, и так – до конца шеренги. Как только спел последний, вступает Виктор, идущий слева от меня. За ним все, кто слева, по очереди. Закончили – опять идем вправо.

Чего только там не услышишь. Я знал сотни частушек разных стилей, так как играл беспрерывно и не по одному разу. Иногда ребята импровизировали и делили частушку на две части. Запевает Само-делкин: «Меня милка попросила не бросать, пока есть сила», а Морозов подхватывает: «Да не брошу, не боись, смотри с другим не завались!» И так далее.

Такие концерты были редкостью – хорошо, если в одном месте на всю область. Просто нам повезло, что ребята собрались веселые, певучие, один к одному. Да и были они совсем другими. Ну, не без того, чтоб после бани сто граммов выпить, чтобы горло для частушек очистить, да чтоб смелее пелось. За все наши молодые годы в селе не было ни поножовщины, ни других серьезных случаев, тем более грабежей или разбоев, хотя почти половина приезжих, так или иначе, пришла условно-досрочно освобожденной. Не могли они ничего противоправного сделать, потому, что мы им этого не позволяли. Да и они сами, понимая, что к чему, шли за нами – и те же частушки пели, и на работе старались. А условия там не приднестровские – суровые. Поэтому – работа, музыка и песня, частушка. Пели от души, по-доброму, потому и слушали нас люди. Может быть, нажать кнопку магнитофона и проще, но мы – живые люди, и лучше было слушать музыку живую, тем более творить ее.

После нашего вечерне-ночного прохода по улице в клубе убирались скамейки. Я играл танцевальные мелодии, пока в полночь не гасили свет. Местные расходились по домам, а мы шли на конебазу МТС, запрягали свою кобылу и, уставшие, но довольные, тем же путем возвращались в бригаду, оживленно обсуждая прошедшие действия и события, постепенно затихая-засыпая.

Кобыла часа через три, сама привозила нас в бригаду, и на этом наш частушечный десант завершался. А вскоре мы уже заводили трактора и выходили в поле. Удовлетворенные ребята знали, что их будут ждать в очередные приезды, поэтому каждый готовился по-своему, старался вспомнить или просто обновить свой репертуар, я «шлифовал» пальцы на гармошке, то есть мы жили, и хотели жить. Может быть, и не все получалось, но мы так жили, и не жалеем, а гордимся теми годами, считая их непотерянными. И то, что частушка живет в народе и поныне, лишь подтверждает это.

Говорят, что индейцы «майя» пили когда-то какао из золотых кубков разового применения, похоже, как из наших раньше бумажных, а теперь пластмассовых и им подобных стаканчиков. Настолько высоко ценилось какао, этот "напиток богов". Такой был тогда сервис. Приходится признать, что за последующие многие тысячи лет качество сервисных услуг лишь неуклонно снижается. И не только в забытых богом странах, а и в самых развитых. Процесс услуг вроде как не тем концом вставлен или не с той стороны. Вроде бы все понятно, вначале – услуга – потом ее оплата. Эге, так это же никому не интересно, особенно "услужливой» стороне. Сегодня процессы услуг все больше и больше рассыпаются по направлениям и видам, уже на каждую не услугу, а операцию, создается «услужливая структура, вместо тех громких многообещающих комплексных непрозрачных структур под названием «Дом быта». После неоднократного с ними знакомства окрестил их "Домами пыток". И должен заметить, казалось бы, свобода, никаких ограничений, твори, выдумывай, радуй народ качественно, быстро и по разумной цене. Так куда там! Сегодня, на тех же государственных мощностях, те же люди, что и в те, «жестокие» тоталитарные времена, так же «чистят» людей, как и раньше, наматывая (извините) их кишки себе на палец, только по более дорогой цене, и с горделивой независимой наплевательской улыбкой.

Листая альбом жизни, я не мог, не имел права не коснуться этого особого издевательского сектора нашей жизни. Ну, о нынешнем бытовом обслуживании, читатель – сам хорошо знаешь. А мы продолжим вспоминать то, что было в Слободзее, в том числе и плане предоставления бытовых услуг населению. В «допотопные», как некоторые утверждают, советские времена, когда не было электроники и вообще, как свидетельствуют отдельные нынешние знатоки, ничего не было, все-таки были мы, люди. Люди как люди, жили, работали, детей растили, производили в разы больше всего, чем сегодня и, естественно, производили какие-то услуги и сами их выполняли.