Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

Зачем же тогда и включать в воспоминания чего нельзя упоминать .

Очень важно нам знать.

Здесь важно то, что г. Б[улгарин] влагает в уста С[перанского] ложь. Но для наблюдателя и мыслителя – несмотря на плоскую шутку г. Б[улгарина] – очень любопытно знать, где и в каком положении своей треволненной жизни совершил С[перанский] этот труд, – гораздо важнее, во всяком случае, нежели знать, когда и где написан был «Выжигин» 27.

Авторская воля не может ломать истории, и эта умышленная переделка доказывает, сколько можно полагаться на другие показания г-на Б[улгарина].

Автор не утверждает, а ссылается на указ и, вместе, исправляет и другую, вероятно, тоже умышленную переделку г-на Б[улгарина] о времени пожалования, здесь очень важном.

Да будет так! ( фр .).

Того, что говорит г. Б[улгарин], в означенной записке нет , а спорить нельзя, хоть бы и хотелось, потому что мое показание утверждается на документах.

Выше видно, что если он не принял, то не мог и оспорить или опровергнуть ни одного из других замечаний. О настоящем же трудно понять, почему оно входит в характеристику Сперанского, когда последний, отрешая Трескина, привел только в действие полученное о том высочайшее повеление.

шляпа белая и белая шляпа ( фр .). Французская поговорка, русский аналог: «Что в лоб, что по лбу».

Это возражение не стоит опровержения. Уложение есть Code, а Учреждение есть Règlement 30 , и для всякого, даже не юриста, понятна коренная между этими двумя вещами разность, отделяющая их, не только по названию, но и по самому существу, как небо от земли. Что касается до Комиссии законов, то я покажу г-ну Б[улгарину] 50 указов и полтораста собственных ее журналов, где она именно так названа. Это все равно что сказать просто Сенат или Правительствующий сенат.

Если не важно, то незачем было г-ну Б[улгарину] о том и говорить; что же касается до моего сознания «о поручении Сп[еранском]у рассмотрения составленного тогда проекта Уложения», то такового в моей статье нет и быть не могло, ибо С[перанский] составлял проект, а рассматривал его Госуд[арственный] совет.

Я, напротив, в самом начале отстранил всякое суждение о характеристике , как еще преждевременное, и во всей статье касался только материальной части биографии, т. е. фактов и чисел. Может быть г. Б[улгарин] не знает даже и в каком году умерли приводимые им великие люди, но это не мешает другим желать знать, когда погасла какая отечественная слава, и во всяком случае желать, чтобы когда печатают уже числа, то печатали бы истину, а не ложь.

Не одно сочинение просто, а одно из указанных 2‐х [Булгариным] в числе написанных С[перански]м среди, будто бы, государственных трудов .

Против этого и спору не было.

Первоначальная фамилия С[перанско]го, его теща, его зять и пр. едва ли принадлежат к изображению его ума и души .

Упоминает в каком смысле? Для опровержения показания его, будто бы родовое прозвание С[перанско]го было Уткин. Более о Розенкампфе у меня и слова нет.

Не верю, чтоб были известны г-ну Б[улгарину] Записки Розенкампфа, отысканные мною в 1846 г. в хламе старых бумаг, никем после его смерти не тронутых. Экземпляр их – его собственноручный – есть только у меня.

Имеется в виду Энциклопедический лексикон, который выпускал издатель А. А. Плюшар. Он выходил в 1834–1841 гг. и был доведен только до буквы Д.

Эти записки были для современной печати, а беспристрастные, правдивые и полные биографии – в России – могут быть только делом потомства.

В замечаниях моих, ничем не опровергнутых, выведено, что тут есть более нежели такие ошибки.

До пятен на холсте я и не прикасался, объявив вперед, что теперь это было бы еще преждевременно.