Чарльз Диккенс - Том 16. Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим. Роман (Главы XXX - LXIV)

Я вошел в дом мистера Уикфилда и в маленькой низкой комнатке в первом этаже, где в давние времена обычно сидел Урия Хип, увидел мистера Микобера, который с великим усердием что-то писал. Он был в черном костюме, как и подобает законнику, и в этой маленькой канцелярии казался особенно дородным и внушительным.

Мистер Микобер очень обрадовался, увидев меня, но вместе с тем немного смутился. Оп хотел тотчас же повести меня к Урии, но я отказался.

— Если вы припоминаете, я знаю этот дом уже давно и сам найду дорогу наверх. Как вам нравится юриспруденция, мистер Микобер? — спросил я.

— Дорогой мой Копперфилд, человеку, обладающему особенно богатой фантазией, мешает изучать юридические науки обилие мелочей, которые мы в них находим,— ответил мистер Микобер.— Даже в нашей деловой корреспонденции,— тут он бросил взгляд на написанные им письма,— ум не может воспарить до сколько-нибудь возвышенных выражений. Но все же это великое поприще. Великое поприще!

Затем он сказал, что снял внаймы прежний домик Урии Хипа и что миссис Микобер будет очень рада снова видеть меня под своим кровом.

— Кров смиренный, если употребить любимое выражение моего друга Хипа,— продолжал мистер Микобер,— но он может явиться ступенью, ведущей к более роскошному жилищу.

Я спросил его, доволен ли он тем, как относится к нему его друг Хип. Он встал с табурета, чтобы убедиться, плотно ли закрыта дверь, и только потом ответил, понизив голос:

— Дорогой Копперфилд! Когда напрягаешь силы под гнетом денежных затруднений, всегда находишься по сравнению с другими в невыгодном положении. Это невыгодное положение не улучшается, если гнет вынуждает вас просить жалованье до наступления срока платежа. Могу сообщить вам только, что мой друг Хип отвечает на призывы, о коих мне нет нужды распространяться, в такой форме, которая воздает должное в равной мере его уму и сердцу.

— Я не подозревал, что он так охотно дает свои деньги,— заметил я.

— Прошу меня простить, но я говорю о моем друге Хипе по личному опыту! — сказал мистер Микобер с несколько принужденным видом.

— Я рад, что ваш личный опыт столь для него благоприятен,— отозвался я.

— Вы очень любезны, мой дорогой Копперфилд! — сказал мистер Микобер и стал напевать сквозь зубы какую-то мелодию.

— Вы часто видите мистера Уикфилда? — спросил я, чтобы переменить тему разговора.

— Не очень часто,— ответил мистер Микобер пренебрежительно.— Мистер Уикфилд, позволю себе сказать, преисполнен благих намерений, но он... одним словом, он... опустился.

— Боюсь, что его компаньон прилагает к этому все усилия,— сказал я.

— Дорогой Копперфилд, позвольте мне сделать одно замечание! — сказал мистер Микобер, с некоторым смущением поерзав на табурете.— Я здесь нахожусь в качестве лица, пользующегося особым доверием. Здесь на меня возложена значительная ответственность. Даже с миссис Микобер (давней моей спутницей во всех превратностях судьбы и женщиной замечательного ума) я не могу касаться некоторых предметов, не подлежащих обсуждению в силу взятых мною на себя обязанностей. А потому мне приходится заявить, что в наших дружеских отношениях — о, я верю, они никогда не прекратятся! — следовало бы провести черту. По одну сторону черты,— тут мистер Микобер воспользовался конторской линейкой для изображения этой черты на конторке,— находится решительно все, относящееся к человеческому интеллекту с одним только исключением, а по другую — это самое исключение, иными словами дела фирмы «Уикфилд и Хип» со всем, что сюда относится. Надеюсь, я не наношу обиды спутнику моей молодости, осмеливаясь просить его беспристрастно обсудить это предложение.

Хотя я увидел, что в мистере Микобере произошла перемена и он как-то обеспокоен, словно новые обязанности пришлись ему не по плечу, но обижаться у меня не было оснований. Так я ему и сказал, а он с облегчением потряс мне руку.

— Я, Копперфилд, прямо очарован мисс Уикфилд,— продолжал мистер Микобер.— Это — молодая леди, замечательная своими добродетелями, привлекательностью и изяществом манер. Честное слово,— тут мистер Микобер стал отвешивать грациозные поклоны и посылать воздушные поцелуи в пространство,— я выражаю нижайшее почтение мисс Уикфилд! Гм...

— Во всяком случае, это меня радует,— сказал я.

— Если бы мы не имели удовольствия как-то провести с вами приятный вечер, когда вы сообщили нам, что ваша любимая буква — «Д», я безусловно предположил бы, что это буква «А»,— сказал мистер Микобер.