Чарльз Диккенс - Том 16. Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим. Роман (Главы XXX - LXIV)

Я высказал мнение, что это и значит идти прямым путем.

— Может быть, заточить себя в кафедральном городе равносильно жертве, но согласитесь, мистер Копперфилд, что если это жертва для меня, то еще большая жертва для человека, обладающего способностями мистера Микобера.

— О! Вы переезжаете в кафедральный город? — спросил я.

Мистер Микобер, разливавший всем нам из кувшина напиток, отозвался:

— В Кентербери. Дело в том, дорогой Копперфилд, что я заключил соглашение, согласно которому обязался перед нашим другом Хипом помогать ему в качестве... быть его... доверенным лицом.

Я вытаращил глаза на мистера Микобера, которого очень обрадовало мое удивление.

— Должен вас поставить в известность,— начал он официальным тоном,— что главным образом деловитость миссис Микобер и ее благоразумные советы привели к таким последствиям. Перчатка, о которой как-то говорила миссис Микобер, была брошена в форме объявления, ее поднял мой друг Хип, и она привела к взаимопониманию. О моем друге Хипе, человеке исключительной проницательности, я хотел бы говорить с самым глубоким уважением. Мой друг Хип не определил мне жалованья, которое выражалось бы в какой-нибудь сумме, но, в расчете на мои ценные услуги, сделал немало, чтобы освободить меня от гнета денежных затруднений; на ценность этих услуг я полагаюсь всецело. Такт и ум, на которые я осмеливаюсь претендовать,— мистер Микобер произнес эти слова знакомым светским тоном, с Хвастливым, но вместе с тем скромным видом,— отданы будут служению моему другу Хипу. Я уже несколько знаком с юриспруденцией, ибо мне приходилось быть ответчиком в гражданском процессе, и незамедлительно засяду за комментарии одного из самых замечательных и прославленных английских юристов. Едва ли необходимо добавлять, что я имею в виду судью Блекстона [9] Судья Блекстон — Уильям Блекстон (1723—1780), знаменитый английский юрист. .

Эта речь, да и большая часть речей, произнесенных в тот вечер, прерывались замечаниями миссис Микобер, которая то и дело обнаруживала, что юный мистер Микобер сидит, поджав под себя обе ноги, или поддерживает голову так, словно она вот-вот у него отвалится, лягает под столом Трэдлса, елозит ногами или вытягивает их устрашающим образом, склоняет голову набок, окуная волосы в бокалы,— словом, проявляет свою непоседливость в форме, совершенно несовместимой с интересами остального общества, на каковые замечания матери юный мистер Микобер отвечал довольно дерзко.

Все это время я сидел пораженный откровениями мистера Микобера и размышлял над тем, что это может означать, пока миссис Микобер не подхватила нить разговора и не привлекла моего внимания.

— Я настоятельно прошу мистера Микобера, мой дорогой Копперфилд,— сказала она,— остерегаться, чтобы эта второстепенная отрасль юриспруденции, которой он себя посвятит, не помешала ему в конце концов подняться на вершину славы. Я убеждена, что мистер Микобер, отдавшись профессии, столь соответствующей его многочисленным способностям и его красноречию, должен прославиться. Скажите, мистер Трэдлс,— продолжала она с глубокомысленным видом,— как, например, насчет судьи или даже канцлера? Не может ли индивидуум отрезать себе путь к таким постам, если возьмет на себя исполнение обязанностей, какие согласился взять на себя мистер Микобер?

— Дорогая моя! — перебил мистер Микобер, но также взглянул испытующе на Трэдлса.— У нас есть время поразмыслить над этим вопросом.

— Нет, Микобер! — сказала она.— Ваша главная ошибка в жизни заключается в том, что вы не смотрите достаточно далеко вперед. Вы поистине обязаны перед своим семейством,— если не перед самим собой,— обнять проницательным взглядом самые отдаленные точки на горизонте, к которым могут вас привести ваши способности!

Мистер Микобер откашлялся и с большим удовлетворением хлебнул из стакана, все еще поглядывая на Трэдлса и как бы желая услышать его мнение.

— Гм... Положение таково, миссис Микобер...— начал Трэдлс, собираясь осторожно открыть ей истину.— Вы понимаете... я имею в виду реальные, прозаические факты... они за...

— Прекрасно, мой дорогой Трэдлс! — перебила миссис Микобер.— Я сама хочу быть насколько возможно прозаической и трезвой, когда говорю на такую важную тему.

— ...заключаются в том,— продолжал Трэдлс,—что эта отрасль юриспруденции, даже если мистер Микобер станет поверенным по всем правилам...

— Ну, конечно! — снова перебила миссис Микобер.— Уилкинс, не коси! Ты останешься косоглазым!