Чарльз Диккенс - Том 16. Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим. Роман (Главы XXX - LXIV)

Приступая к завтраку, мы были в беспокойном, нервическом состоянии. По мере того как приближалась половина десятого, наше желание увидеть мистера Микобера все возрастало. В конце концов, за исключением мистера Дика, мы махнули рукой на завтрак, который заказали только для виду. Бабушка ходила взад и вперед по комнате. Трэдлс сел на диван и притворился, будто читает газету, а сам устремил глаза в потолок, я же глядел в окно, чтобы дать знак, как только увижу мистера Микобера. Ждать пришлось недолго — пробило половина десятого, и он показался на улице.

— Он идет! — воскликнул я.— И на нем неслужебный костюм.

Бабушка завязала ленты чепца (она явилась к завтраку в чепце) и набросила на плечи шаль, словно готовясь призвать на помощь всю свою твердость и непреклонность. Трэдлс с решительным видом застегнул сюртук. Мистер Дик, сбитый с толку этими грозными приготовлениями, все же счел необходимым подражать им и, надев шляпу, нахлобучил ее на самые уши. Но тут же ее сдернул, чтобы приветствовать мистера Микобера.

— С добрым утром, джентльмены и сударыня! — произнес мистер Микобер.— Дорогой сэр, как вы любезны! (Это относилось к мистеру Дику, который с жаром пожимал ему руку.)

— Вы завтракали? Хотите котлетку? — спросил мистер Дик.

— Ни за что на свете, сэр! — воскликнул мистер Микобер, удерживая его руку, которая уже протянулась к колокольчику.— Я и аппетит — мы уже давно друг с другом незнакомы, мистер Диксон!

Эта фамилия очень понравилась новоявленному мистеру Диксону, и, кажется, он был так признателен мистеру Микоберу за это пожалование, что снова потряс ему руку и захохотал, как ребенок.

— Дик, тише! — вмешалась бабушка.

Мистер Дик опомнился и покраснел.

— А теперь, сэр,— надевая перчатки, продолжала бабушка,— мы готовы к извержению Везувия, а если вы предпочтете что-нибудь другое — милости просим!

— Сударыня! Я уверен, вы скоро будете свидетельницей извержения,— сказал мистер Микобер.— Простите, мистер Трэдлс, могу ли я сообщить присутствующим, что мы с вами уже беседовали?

— Совершенно верно, Копперфилд,— сказал мне Трэдлс в ответ на мой удивленный взгляд.— Мистер Микобер советовался со мной о своем намерении, и, поскольку это было в моих силах, я дал ему совет.

— Значит, я не обманываюсь, мистер Трэдлс, что разоблачение, которое я намерен сделать, крайне важно? — спросил мистер Микобер.

— Чрезвычайно! — сказал Трэдлс.

— В таком случае, сударыня и джентльмены,— продолжал мистер Микобер,— может быть, вы окажете мне честь и предоставите себе в распоряжение человека, который заслужил, чтобы его считали заблудшим на стезе жизни, но все же является вашим ближним, хоть и потерявшим первоначальный свой образ по своей вине, а также в силу злосчастного стечения обстоятельств?

— Мы вам вполне доверяем, мистер Микобер, и выполним вашу просьбу,— ответил я.

— Вам не придется, мистер Копперфилд, пожалеть в данном случае о доверии, которое вы мне милостиво оказываете,— отозвался мистер Микобер.— Разрешите мне удалиться ровно на пять минут и, навестив мисс Уикфилд, принять вас всех в конторе «Уикфилд и Хип», где я числюсь служащим.

Мы с бабушкой поглядели на Трэдлса, а тот кивнул головой.

— В настоящее время я не имею больше ничего добавить,— заявил мистер Микобер.

С этими словами, к моему величайшему удивлению, он отвесил нам общий поклон и исчез. Держал он себя чрезвычайно церемонно и был чрезвычайно бледен.

Когда я взглядом попросил Трэдлса объяснений, тот только улыбнулся и кивнул головой (волосы стояли у него торчком). Мне ничего не оставалось делать, как вытащить из кармана часы и следить за стрелкой, отсчитывая пять минут. Бабушка следила по своим часам. Когда время истекло, Трэдлс предложил ей руку, и все вместе мы отправились в старый знакомый дом, а по дороге не произнесли ни звука.

Мистер Микобер был за своей конторкой в нижнем этаже конторы, помещавшейся в башенке; он с усердием писал или делал вид, будто пишет. Большая канцелярская линейка засунута была под жилетку, но он так плохо ее припрятал, что она выступала примерно на фут, словно какое-нибудь новомодное украшение для сорочки.

Мне показалось, что я должен что-то сказать, и я сказал:

— Как поживаете, мистер Микобер?

— Превосходно. Надеюсь, и вы в полном здравии? — мрачно ответил мистер Микобер.

— Мисс Уикфилд дома? — спросил я.

— Мистер Уикфилд лежит, у него приступ ревматизма,— ответил он,— но мисс Уикфилд, не сомневаюсь, будет очень рада повидаться со старыми друзьями. Может быть, пожалуете, сэр?