Лев Гумилёв: Дар слов мне был обещан от природы

Хотя после освобождения из лагеря Лев Николаевич полностью посвятил себя науке, любовь к поэзии сохранилась у него до конца жизни. Нередко в своих выступлениях и лекциях он иногда к случаю читал какое-нибудь стихотворение или даже целую поэму. А недавно, при описании библиотеки Гумилева удалось обнаружить в книге «Философия народа нагуа», стихи, написанные им на оборотной стороне разорванного конверта, в которых он кратко изложил эту самую философию. После смерти Гумилева его вдова Наталия Викторовна нашла в книжном шкафу в своей московской квартире несколько библиографических карточек со стихами, которые мы условно назвали «Философские миниатюры». Неизвестно, когда они были написаны, но, можно предположить, что они были написаны в середине 1980-х годов.

Не исключено, что со временем найдутся еще какие-нибудь литературные произведения Гумилева. В письмах некоторых друзей и знакомых Льва Николаевича упоминаются названия некоторых стихов, которые нам не удалось найти. Так, С.А. Снегов, солагерник Гумилева по Норильсклагу, в одном из своих писем вспоминал его поэму о цинге. А его бежецкий учитель и друг А.М. Переслегин хвалил перевод Гумилева из Данте, который он прочел в журнале, однако нам его найти не удалось. Т.А. Шумовский, арестованный вместе с Гумилевым в 1938 году, сохранил в памяти только одно четверостишие из стихотворения Гумилева о Норильске. (Это стихотворение прочитала Шумовскому женщина-химик, прибывшая по этапу из Норильска в Красноярск, где он тогда отбывал свой срок.)

Отметим, что поэтических автографов Льва Николаевича осталось немного. Во-первых, как уже отмечалось, многого он по разным причинам не записывал, а просто хранил в своей памяти. Во-вторых, некоторые записи изымались у него при обысках и арестах, в частности, при последнем аресте в 1949 году. Они должны были сохраниться в следственном деле, но их там не оказалось. Вместо них в конверте-приложении находятся листки из записной книжки Гумилева с историческими записями и стихи неизвестного автора. Мы можем утверждать со всей определенностью, что это — не стихи Гумилева (почерк не его, стихи написаны от лица женщины, некоторые из них датированы «Самарканд, 1942 г.», а Гумилев в это время находился в лагере в Норильске и т. д.).

На этом фоне исключительно интересна история внезапного появления ксерокопий его стихотворений, написанных его рукой. Они загадочным образом появились в комнате Гумилева в коммунальной квартире на Большой Московской улице. С конца 1970-х годов у Гумилевых стало бывать множество самых разных людей. Кроме его друзей и учеников, приходили также журналисты, киношники, представители телевидения да и просто люди, жаждущие пообщаться и поговорить со Львом Николаевичем.

Однажды в присутствии двух-трех человек зашел разговор о его стихах. Гумилев не очень поддержал эту тему, но упомянул, что, вероятно, часть его поэтических произведений хранится в КГБ. Спустя несколько дней Наталия Викторовна обнаружила на книжной полке пачку листов, которых там точно раньше не лежало. Рассматривая их, она с изумлением обнаружила, что это стихи, написанные рукой Гумилева, но только — ксерокопии. Лев Николаевич отнесся к этому спокойно и не проявил к находке большого интереса, потому что эта сторона творчества осталась в прошлом. Однако он разложил эти листочки по порядку, смысловому и хронологическому. Замечательно, что стихи нашлись, но до сих пор остается загадкой, как они туда попали.

Лев Николаевич Гумилев никогда не афишировал свои чисто литературные способности, хотя техникой и музыкой русского стихосложения владел в совершенстве. Он прекрасно понимал, что его выступления в этом жанре будут сочтены претенциозными, на первое место выйдет не обсуждение их действительной ценности, а выявление влияний «папы и мамы». Ведь даже на лекциях Гумилева по истории нередко встречались люди, настойчиво просившие его рассказать о родителях. Не вдаваясь в анализ литературного творчества Льва Николаевича Гумилева (пусть это делают профессионалы-литераторы), нам хотелось бы здесь отметить, что такой интеллектуально-философский поэтический стиль, каким владел Гумилев, мог сформироваться только на основе широчайшей эрудиции, глубокого знакомства с культурой как западного, так и восточного мира. Это отмечали многие из тех, кому довелось познакомиться с поэзией Гумилева-сына. Мы представляем читателям их высказывания и оценки. Пусть читатели судят об этом сами, а мы искренне надеемся, что эта книга доставит радость многим из них.