Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Утешься победой иною,
Такой же жестокой и злой:
Оставь его вместе со мною
Ценою свиданья со мной.

Твое одобряю решенье.
Ты славная будешь жена,
Но, знаете, мне в утешение
Ни ночь, ни дуэль не нужна.
Сегодня другими капризами
Направлены мозг и рука.
Смотри, над лепными карнизами
Целуются два голубка,
Туманом расцвечены здания,
И искрится лоно воды,
Все меркнет, и меркнет сияние
Предутренней страшной звезды,
С которой наш недруг таинственный
Глядит на беспомощных нас.
И счастлив я в этот единственный
Свободный от призраков час.
Идите! Открытая улица
В немеркнущем нимбе огней,
Улыбками детскими жмурится
Из влажных извилин камней.
Я счастлив, как облако белое,
Плывущее там в вышине.
И больше не чувствую тела я.
Идите, забыв обо мне!

Так вот он, мой Город знакомый,
В браслетах лебяжьих мостов,
В вуале туманной истомы,
В венце воспаленных крестов,
И в блеске Невы, окаймленной
Холодной осенней зарей.
А я, бесконечно влюбленный
В твой голос, в твой камень живой,
Вдыхая морских испарений
Пьянящую сердце струю,
В любой голубеющей тени
Дыханье свое узнаю.
В отчетливых абрисах зданий
Узоры мечтаний моих,
Осколки забытых желаний
В граните твоих мостовых.
И я ли осмелюсь не биться
За гордое счастье твое?
Я Дух этой дивной столицы,
А город мой — тело мое.

Когда мерещится чугунная ограда
И пробегающих трамваев огоньки,
И запах листьев из ночного сада,
И темный блеск встревоженной реки,
И теплое, осеннее ненастье
На мостовой, средь искристых камней,
Мне кажется, что нет иного счастья,
Чем помнить Город юности моей.
Мне кажется… Нет, я уверен в этом!
Что тщетны грани верст и грани лет,
Что улица, увенчанная светом,
Рождает мой давнишний силуэт.
Что тень моя видна на серых зданьях,
Мой след блестит на искристых камнях.
Как город жив в моих воспоминаньях,
Как тень моя жива в его тенях! [2]

Вам нравится?

Нет, ни минуты.
Не держится черная краска.
Фигуры нелепо согнуты.

А тема — какая-то сказка.
Картина — продукт загниванья
Навеки отжившего мира;
Лишь в этом идея созданья
Такого заумного «пира».
А кто этот странный художник?
Мне кажется, он ненормальный.

Да иначе разве возможно?

Печально, коллеги, печально.
А прежде мы, кажется, были,
Как будто, немного знакомы,
Но вы обо всем позабыли.

Но кто вы?

И знаете ль, кто мы?

Вы — модный, прославленный Критик.
Невежда, нахал и безбожник.
Вы — совесть забывший Политик,
А я — сумасшедший Художник.
Года уплывают бесследней,
Чем никнут осенние травы.
Все реже мы служим обедни
Владыке полнощной державы,
Но страшные близятся сроки,
И искрятся грани кристалла;
Уж близкое — стало далеким,
Печальным — веселое стало.
А если придет Соблазнитель?
А если вопросит отчета?
Курите, коллеги, курите,
Беседа не вяжется что-то.

Вы бредите?