Ги Мопассан - Избранные произведения в одном томе

За юбкой кружевной, что пляске бедер вторит?

Идут! Инстинкт любви нас гонит и задорит,

Он по чулкам хотел дознаться, кто она.

Изящна ли? Вполне. Что ж ей дано судьбою:

Росла ль на улицах? Воспитана ль семьею?

Доступна и бедна? Богата и скромна?

Но лишь его шаги ее достигли слуха,

Вмиг обернулась. О! Вот прелесть! Разом связь

Меж ними тайная — он чует — родилась;

Пора заговорить; он знает: через ухо

Проложен путь к душе. Но разделила их

Толпа гуляющих как раз на повороте.

Пока он проклинал бездельников пустых,

Пока искал ее, — исчезла. Вы поймете,

Что настоящей он охвачен был тоской,

Что, как бездомный дух, шатался по бульварам,

Что у фонтанов лоб мочил, палимый жаром,

И поздно за полночь приплелся спать домой.

Вы скажете, что в нем все чересчур наивно;

Но если не мечтать, что делать нам порой?

И не прелестно ли под посвист ветровой,

Сев у огня, мечтать о незнакомке дивной?

С минуты этой он неделю счастлив был;

Вокруг него плясал видений рой туманный

И в сердце пробуждал, удваивая пыл,

Мечты сладчайшие, сладчайшие обманы.

Он в выдумках витал нелепейших; все вновь

Он создавал игру великих приключений.

Душа наивная и молодая кровь

Питают сонм надежд безумством измышлений.

В чужие страны он спешил за нею вслед;

Вдвоем они брели равнинами Эллады,

И он спасал ее, как рыцарь из баллады,

От всех опасностей, от всех чудесных бед.

Порой на склоне гор, над пропастью бездонной

Любовной болтовни вилась меж ними нить,

И часто он умел удобный миг словить

И поцелуй сорвать, немедля возвращенный.

Порой, рука в руке, в карете почтовой

Они летели вдаль, склонясь к прозрачной дверце,

Любуясь напролет всю ночь, с мечтою в сердце,

В зеркальной глади вод сверкающей луной.

То видел он ее задумчивой графиней

В окне готическом у балюстрад лепных

Иль буйно мчащейся галопом по равнине

За легким соколом, за стаею борзых.

Паж — он ее любви сумел легко добиться,

Вмиг графу старому супруга неверна:

Все бродит с юношей в густом лесу она,

И всякий раз они умеют заблудиться.

Таким-то образом неделю, опьянен,

Для лучших из друзей захлопнув двери, он

Прогрезил напролет; лишь к ночи, истомленный,

Он плелся посидеть в аллее отдаленной.

Раз утром в ранний час он был разбужен вдруг

И долго тер глаза, раздумчиво зевая:

К нему его друзей ввалился шумный круг,

Галдя наперебой, остроты отпуская.

Их план был — за город поехать, лодку взять,

Поплавать по реке, по лесу поблуждать,

Поотравлять покой компаниям мещанским

И пообедать всласть на травке и с шампанским.

Он отвечал, взглянув с презрением на них,

Что вовсе не по нем подобная забава;

Когда ж они ушли и гам веселый стих,

Внезапно понял он, что одинок, что, право,

Неплохо средь цветов на бережку у вод

Погрезить, что реки теченье и журчанье

Приносит ласково унылые мечтанья,

Как ветви мертвые, что по волнам несет;

Что есть глубокая, пьянящая отрада

Без цели, наугад бродить, бежать в простор

И полной грудью пить прозрачный воздух с гор,

Где сена терпкий дух, где влажность и прохлада;

Что упоительно свой лепет льет река,

Что песенки гребцов баюкают томленье,

И душу вдаль стремит и вдруг кружит слегка

Как бы теченье вод — блаженных дум теченье.

Тут грума кликнул он, с кровати мигом встал,

Оделся, закусил и на вокзал помчался,

В пути задумчиво сигарой наслаждался

И всю компанию в Марли вмиг отыскал.

От предрассветных слез была сырой равнина;

Еще порхал туман легчайший вдалеке;

Пел хор веселый птиц; и золотом в реке

Сверкающих лучей сквозила паутина.

Когда, весь соком полн, сплошь зеленеет лес

И радостная жизнь со всех сторон сверкает,

Когда весь мир стремит свой гимн в лазурь небес —

Тогда ликует дух и тело расцветает.

Да, он позавтракал изысканно; в виски

Вино ударило слегка; а в довершенье

И воздух полевой влил в сердце восхищенье,

Когда вдруг увидал себя он у реки.

Река несла челнок, безвольный и ленивый;

Под легким ветерком шептались камыши —

То племя хрупкое, что, окаймив заливы,

Из лона вод берет исток своей души.

Но вот гребцы взялись за весла, песней смелой

Согласно грянули; их голосов раскат

Будил окрестности; и мерно, в пене белой,

Их весла легкие ложились песне в лад.

Час наступил, когда глотнуть хотелось водки,