Джозеф Киплинг - Избранные произведения в одном томе

— Нет.

— Не был один из них одет в одежду факира?

— Один сказал другому: «Какой ты факир, если дрожишь при мысли, что придется пободрствовать немного».

— Хорошо. Иди назад в лагерь и ложись. Я не умру сегодня.

Махбуб повернул лошадь и исчез. Ким бросился вниз по канаве, пока не добрался до места, где лежал во второй раз, прополз по земле, словно ласочка, и снова закутался в одеяло!

— Ну, теперь Махбуб знает, — с удовольствием проговорил он. — И он говорил так, как будто ожидал этого. Не думаю, чтобы сегодняшнее бдение принесло пользу этим людям.

Прошел час, и, несмотря на все желание не спать всю ночь, Ким крепко уснул. Временами ночной поезд с грохотом проносился по рельсам в двадцати футах от него, но он обладал нечувствительностью восточных людей ко всякому шуму, и этот шум не прервал даже ни одного из его сновидений.

Махбуб не спал. Ему было страшно досадно, что люди не его племени и не затронутые его случайными любовными похождениями покушаются на его жизнь. Его первым, естественным порывом было желание перейти полотно железной дороги ниже того места, где он находился, потом подняться и, зайдя в тыл к своим доброжелателям, сразу убить их. Потом он с сожалением вспомнил, что другой отдел управления, не имевший никакого отношения к полковнику Крейтону, может потребовать объяснений, а представить их будет трудно. Он знал, что к югу от границы из-за всякого трупа подымается смешной странный шум. Его не беспокоили с тех пор, как он послал в Умбаллу Кима со своим посланием, и он надеялся, что находится окончательно вне подозрений!

Вдруг ему пришла блестящая мысль.

— Англичане всегда говорят правду, — сказал он, — и потому мы, жители здешней страны, постоянно оказываемся в дураках. Клянусь Аллахом, я скажу правду кому-нибудь из англичан! Какая польза от правительства, если у бедного афганца крадут лошадей с платформ! Здесь так же плохо, как в Пешаваре. Я заявлю жалобу на станции. Лучше всего какому-нибудь молодому сахибу на железной дороге! Они ретивы, и их награждают, если они ловят воров.

Он привязал лошадь у станции и вышел на платформу.

— Эй, Махбуб Али! — сказал молодой помощник начальника движения данного участка, дожидавшийся поезда, чтобы отправиться вдоль по линии. Это был высокий юноша в грязном костюме из белого полотна. — Что ты здесь делаешь? Продаешь табак?

— Нет, я не насчет лошадей. Я приехал повидаться с Лутуф-Уллой. У меня тут на линии есть платформа с лошадьми. Может кто-нибудь взять их без ведома железной дороги?

— Не думаю, Махбуб. Ты можешь жаловаться на нас, если это случится.

— Я видел, как двое людей почти всю ночь прятались под одной из платформ. Факиры не крадут лошадей, поэтому я не обратил на них внимания. Мне хотелось бы найти Лутуфа-Уллу, моего партнера.

— Черт возьми, ты видел? И не обратил внимания? Даю слово, хорошо что я встретился с тобой. А на кого они были похожи?

— Это были просто факиры. Они возьмут, может быть, немного зерна с одной из платформ, которых много на линии. Государство никогда не заметит нехватки. Я приехал сюда повидаться с моим компаньоном, Лутуфом-Уллой.

— Брось своего компаньона. Где платформы с твоими лошадьми?

— Несколько в стороне от самого отдаленного места, там, где приготовляют фонари для вагонов.

— Сигнальная будка? Да?

— И на рельсах ближе к дороге, с правой стороны — вот в том направлении. А что касается Лутуфа-Уллы — высокий человек со сломанным носом и персидской бородой… Ай!..

Юноша бросился будить молодого, полного энтузиазма полицейского, так как, сказал он, железная дорога сильно пострадала от хищений на багажном дворе. Махбуб Али усмехнулся в свою крашеную бороду.

— Они пойдут в сапогах, нашумят, а потом будут удивляться, отчего нет факиров. Очень умные мальчики — Бартон-сахиб и молодой сахиб.

Он подождал несколько минут, думая увидеть, как они отправятся на линию в полной готовности. Мимо станции промелькнула небольшая пожарная машина, и он увидел молодого Бартона.

— Я был несправедлив к этому ребенку. Он вовсе не дурак, — сказал Махбуб Али. — Взять пожарную трубу для поимки вора — это ново!

Когда Махбуб Али на рассвете появился в своем лагере, никто не счел нужным рассказать ему о том, что произошло ночью. Никто, кроме маленького конюха, только что взятого на службу великого человека. Махбуб позвал его в палатку, чтобы помочь укладывать вещи.

— Мне все известно, — шепнул Ким, нагибаясь над тюками. — Два сахиба приехали в поезде. Я бегал в темноте по эту сторону платформ, пока поезд медленно двигался взад и вперед. Они напали на двух людей, сидевших под платформой… Хаджи, что делать с этой кучей табаку? Завернуть в бумагу и положить под мешок с солью?.. Да — и схватили их. Но один из этих людей ударил сахиба оленьим рогом факира (Ким говорил про несколько соединенных между собою рогов оленя, которые составляют единственную не монашескую принадлежность факиров), и показалась кровь. Тогда первый сахиб, ударив своего врага так, что он упал без чувств, выстрелил в другого из короткого ружья, которое выпало у того из рук. Все они бесились, словно сумасшедшие.