Джозеф Киплинг - Избранные произведения в одном томе

— Красные мундиры, — наудачу сказал Ким. — Красные мундиры и пушки.

Но астролог не говорил ни слова об этом! — крикнул лама, в волнении усиленно нюхая табак.

— Но я знаю. Слово дошло до меня, ученика этого Служителя Божия. Вспыхнет война — война восьми тысяч красных мундиров. Они будут созваны из Пинди и Пешавура. Это верно.

— Мальчик слышал какие-нибудь разговоры на базаре, — сказал жрец.

— Но он все время был при мне, — сказал лама. — Как мог он узнать? Я не знал.

— Ловкий это будет шарлатан, когда умрет старик, — пробормотал жрец старшине. — Что это за новая штука?

— Знамение! Дай мне знамение! — внезапно прогремел старый воин. — Если бы была война, мои сыновья сообщили бы мне.

— Твоим сыновьям, наверно, скажут, когда все будет готово. Но от твоих сыновей до человека, в руках которого все находится, путь длинен.

Игра увлекла Кима, потому что напоминала ему о приключениях при передаче писем, когда он ради нескольких мелких монет представлялся, что знает боль ше, чем знал на самом деле. Теперь он играл из-за возбуждения и сознания своей силы. Он вздохнул и продолжал:

— Старик, ты дай знамение мне, могут ли низшие офицеры отдавать приказания насчет отправления восьми тысяч красных мундиров — с пушками?

— Нет.

Старик продолжал отвечать Киму, как равному.

— Ты знаешь того, кто отдает приказания?

— Я видел его.

— Так что можешь узнать его?

— Я знал его еще артиллерийским лейтенантом.

— Высокий человек. Высокий, черноволосый человек, который ходит вот так.

Ким сделал несколько шагов, придав своей фигуре натянутый, деревянный вид.

— Да. Но всякий мог видеть его.

Толпа прислушивалась к разговору, затаив дыхание.

— Это правда, — сказал Ким. — Но я скажу больше. Взгляни теперь. Сначала великий человек ходит вот так. Потом он думает вот так. (Ким провел указательным пальцем по лбу и потом вниз до края челюсти.) Вдруг он ломает пальцы вот так. Вдруг берет шляпу под мышку с левой стороны. (Ким изобразил это движение, стоя прямо, словно аист.)

Старик вздохнул, от изумления он не мог выговорить ни слова. Толпа вздрогнула.

— Так… так… так!.. Но что он делает, когда собирается отдать приказание?

— Он потирает кожу на затылке — вот так. Потом опускает палец на стол и слегка втягивает воздух ноздрями. Потом он говорит: «Отправьте такой-то, такой-то полк. Вызовите такие-то пушки».

Старик с трудом поднялся и отдал честь.

— Потому что, — Ким перевел на туземное наречие решительные слова, слышанные им в Умбалле, — потому что, сказал он, нам следовало сделать это давно. Это не война — это наказание.

— Довольно. Я верю. Я видел его таким в дыму сражений. Видел и слышал. Это он!

— Я не видел дыма, — голос Кима принял восторженно-певучий тон шарлатана-предсказателя, сидящего на дороге. — Я видел это во тьме. Сначала пришел один человек, чтобы объяснить дело. Потом приехали всадники. Затем явился он в круге света. Остальные следовали за ним, как я говорил. Старик, сказал я правду?

— Это он! Нет никакого сомнения — это он!

Толпа протяжно, прерывисто вздохнула, глядя то на старика, внимательно слушавшего, то на оборванца Кима, силуэт которого выделялся в пурпурных сумерках.

— Говорил я или не говорил, что он из другого мира? — с гордостью воскликнул лама. — Он — Всеобщий Друг! Он друг звезд!

По крайней мере, это не касается нас! — крикнул кто-то из толпы.

— О, молодой предсказатель, если ты владеешь этим даром… у меня есть корова, красная с пятнами… Почем знать, может быть, она сестра твоему Красному Быку…

— Меня это не касается, — сказал Ким. — Моим звездам нет дела до твоего скота.

— Но она очень большая, — вмешалась какая-то женщина. — Мой муж — буйвол; иначе он выбрал бы другие слова. Скажи мне, выздоровеет ли она?

Будь Ким обыкновенным мальчиком, он продолжал бы игру, но он не напрасно изучал тринадцать лет город Лагор и всех факиров у ворот Таксали, и он научился понимать человеческую натуру.

Жрец искоса, с некоторой горечью смотрел на него — сухая, уничтожающая улыбка играла на его губах.

— Разве в деревне нет жреца? Мне казалось, что я только что видел одного — и очень важного! — крикнул Ким.

— Да, но… — начала женщина.

— Но ты и твой муж надеялись, что твоя корова может быть излечена ради нескольких слов благодарности? — Стрела попала в цель: это была самая глупая пара в деревне. — Нехорошо отказывать храму в жертве. Дай теленка своему жрецу, и, если только твои боги не разгневались на тебя бесповоротно, корова даст тебе молоко через месяц.