Ирвин Шоу - Вечер в Византии

— А она как раз прихватила.

— Совершенно случайно. — Мэрфи засмеялся. — Я не юбочник — Соня это знает, — но мне нравится бывать в обществе смазливых девчонок. Невинная стариковская слабость.

Они подошли к маленькому павильону. Официант при их приближении встал.

— Bonjour, messieurs. [6] Добрый день, господа ( франц. ).

— Une gin fizz per la donna cabana numero quarantedue, per fevore, [7] Джин с шипучкой для дамы в кабину сорок два, пожалуйста ( искаж. итал. ). — сказал Мэрфи. В годы войны он был в Италии и научился немного говорить по-итальянски.

Это был единственный иностранный язык, который он знал, и, покидая пределы Америки, он в любой стране обрушивал на местных жителей свой итальянский. Крейг восхищался спокойной самонадеянностью, с какой Мэрфи навязывал чужим людям свои привычки.

— Si, si, signore, [8] Да, да, синьор ( итал. ). — проговорил официант с улыбкой, вызванной то ли произношением Мэрфи, то ли предвкушением щедрых чаевых, которые оставит ему этот клиент.

По дороге в бар они проходили мимо плавательного бассейна в скале над морем. На краю бассейна стояла молодая светловолосая женщина и наблюдала за маленькой девочкой, учившейся плавать. Волосы у ребенка были того же цвета, что у женщины, не ошибешься, что это мать и дочка. Мать давала девочке советы на каком-то незнакомом Крейгу языке: ласково, ободряюще, со смешинкой в голосе. Кожа у нее только-только начинала розоветь от солнца.

— Датчанки, — сказал Мэрфи. — Слышал за завтраком. Надо как-нибудь съездить в Данию.

В стороне от лестницы, ведущей к морю, растянувшись на надувных матрасах, нежились на солнце две девушки. Они сбросили с себя бюстгальтеры, чтобы на их красивых загорелых юных спинах не остались белые полосы. Смуглые спины, длинные, стройные ноги, аппетитный загар. Бикини — не более чем символическая уступка общественной благопристойности. Будто две свежеиспеченные булочки — теплые, вкусные, сытные. Между ними сидел молодой человек — Крейг узнал в нем актера, которого видел в двух-трех итальянских фильмах. Актер, такой же загорелый, в узеньких плавках, был худощав, но мускулист, на его безволосой груди висела ладанка на золотой цепочке. Черноволосый красавец, великолепное животное с белоснежными зубами, которые он обнажил в хищной, как у леопарда, улыбке.

Крейг заметил, что Мэрфи не сводит с этого трио глаз.

— С такой внешностью, как у него, я бы тоже улыбался, — сказал Крейг.

Мэрфи громко вздохнул.

В баре Мэрфи заказал себе «мартини», что бы там жена ни говорила о тропиках. Крейг попросил пива.

— Ну… — Мэрфи поднял стакан. — За тебя, дружище. — Он отпил треть своего коктейля. — Как замечательно, что мы встретились наконец. В письмах-то ты не очень щедр на информацию, а?

— Да не о чем, собственно, было и писать. Не стану же я докучать тебе рассказами о своих бракоразводных делах.

— После стольких лет. — Мэрфи грустно покачал головой. — Кто бы мог подумать? Ну, что ж, если не было другого выхода… Говорят, в Париже у тебя новая женщина?

— Не такая уж она новая.

— Счастлив?

— Не настолько ты молод, Мэрфи, чтобы задавать такие вопросы.

— Удивительно, я чувствую себя не старше, чем после демобилизации. Глупее, но не старше. Ну ладно, не будем касаться этой темы. Грустно становится. Ну, как ты? Что тут поделываешь?

— Да так. Бью баклуши.

— Эта девчонка, Гейл Маккиннон, все добивалась у меня, зачем ты приехал в Канн. Хочешь снова работать? — Мэрфи смотрел на него испытующе.

— Не исключено, — сказал Крейг. — Если подвернется что-нибудь подходящее. И если найдется дурак, который даст мне денег.

— Не ты один этого хочешь. Но сейчас, чтобы всаживать деньги в фильм, почти в любой, надо и впрямь быть дураком.

— Иными словами, никто в твою дверь не ломится и не просит уговорить меня идти к нему работать.

— Видишь ли, — уклончиво ответил Мэрфи, — согласись, что ты давно уже не у дел. Если ты серьезно думаешь работать, то я хочу пробить один фильм… Может, что и выйдет. Я думал о тебе, только не хотел зря беспокоить письмами, пока не выясню более конкретно. К тому же и денег это больших не сулит. И сценарий дрянной. И снимать надо в Греции, а ведь я знаю тебя и твои политические взгляды…

Крейг засмеялся, слушая эти бесконечные оговорки.

— Одним словом, во всех отношениях — блестящие перспективы.

— Ну, сказал Мэрфи, — я же помню, как ты в свой первый приезд в Европу не захотел ехать в Испанию из-за того, что тебя не устраивала тамошняя политическая обстановка, так что…