Каролина Светлая - Дом «У пяти колокольчиков»

— Посидеть мы еще успеем, ежели с вами поладим, — сказал ему шурин Лукаша, — небось сами знаете, по какому делу к вам пришли.

Старый Палоуцкий опять вздохнул — уж больно не любил он мирской суеты, но делать нечего, пришлось эту горькую чашу пригубить. Ему хотелось одного — как можно скорее покончить с тягостными для него переговорами, и посему он не стал притворяться, будто ничего не знает, как это обычно делают отцы, а тут же сознался без околичностей:

— Я б солгал, сказав, что не знаю. Верно, Лукаш пришел сватать нашу Вендулу.

Шурин усмехнулся: кум Печальник, вопреки обыкновению, берет нынче быка за рога, а ведь иной раз полчаса раздумывает, чтобы, не дай бог, не сказать такое, что могло бы помешать спасению его души. Теперь-то в наших горах подобных людей мало осталось, а в прежние времена, говорят, все были совестливы и рассудительны.

Лукаш тоже усмехнулся. Сердце его возликовало, когда он услышал, как произнесли его имя заодно с именем Вендулки. Только теперь он поверил, что все происходящее — правда; шесть траурных недель он ходил будто во сне, никак не мог свыкнуться с неожиданным поворотом в своей судьбе.

— Ведь правда, дядюшка, — дружелюбно обратился он к старику, — мы отлично поладили бы еще три года назад, если б не мои старики?

— Это ты о чем? — несколько растерянно обронил кум Печальник.

— Как о чем?! О том, что вы отдали бы за меня Вендулку с той же радостью, с какой я взял бы ее в жены.

Старика это вновь озадачило, он долго не отвечал, наконец слегка пожал плечами. Лукаш, слывший прекрасным хозяином и соседом, никак такой сдержанности не ожидал.

— Что ж вы против меня имели, и чем я вам не потрафил? — вскричал он, побагровев.

Старика напугал его громовой голос.

— Да не кричи ты с бухты-барахты, — принялся он урезонивать Лукаша, обеспокоившись, — неужто не знаешь, что гнев да злоба суть богохульство?!

— Тогда скажите прямо, почему вам не хотелось отдавать за меня дочь! Считали меня мотом, вертопрахом или думали, голодать у меня будет? Может, вам и теперь неохота отдавать ее за меня?

— Отдам, охотно отдам! Отчего ж неохота, раз уж ты ее так домогаешься?!

— Только поэтому?

— Оставь свои вопросы при себе, коли ты такой сердитый!

— Не оставлю! Я хочу знать, что вам во мне не по нутру и почему вы отдаете за меня дочь без той радости, какую полагалось бы видеть.

Кум Печальник долго размышлял, видимо, не зная, как лучше поступить; наконец он решил действовать напрямик, убеждая себя, что прямым путем скорее достигнет цели и что не к лицу ему вилять да изворачиваться.

— Ну, уж коли говорить всю правду, как на духу… то…

— Что — то?

— А то. Хотя как отец я с превеликой радостью отдаю за тебя Вендулку, хотя лучшего зятя, чем ты, я и желать не могу, однако ж не советовал бы тебе брать ее в жены, а ей не советовал бы идти за тебя.

Старый Палоуцкий отер пот со лба. Этот Лукаш умел припереть к стенке, от такого не отделаешься. Да оно и к лучшему, что он упорствовал: по крайней мере принудил высказать то, что камнем лежало на сердце с той минуты, как дочь предуведомила отца. Старик долго раздумывал, выкладывать ли все начистоту, и как, и когда. Теперь это, слава богу, позади, но скольких усилий ему это стоило!

Услышав ответ, Лукаш и его шурин так и обомлели, и все кумовья с кумушками, которые уже успели пробраться в горницу, чтобы поглазеть на сватовство, обомлели тоже. Чего-чего, а такого признания никто не ожидал! Ведь во всем горном крае уже несколько лет люди в один голос твердили, что еще никогда и никто так друг другу не подходил и так не любил друг друга, как Лукаш Палоуцкий и Вендулка Палоуцкая; молва об их несчастной любви, удивительном постоянстве девушки и безутешности парня, вечными узами связанного с другой, была у всех на устах; люди радовались от чистого сердца, что они наконец соединятся, и с превеликим нетерпением ожидали их свадьбы, словно праздника какого, — и вдруг нате-ка: кум Печальник преподносит этакую пилюлю!

Но все довольно быстро опамятовались. Переглянулись, как бы желая этим сказать: «Да ведь мы его знаем, известно, что это за гусь, во всем ему нужно найти закавыку!» — один только Лукаш не удовольствовался услышанным и снова принялся расспрашивать старика:

— Коль скоро вы мне не советуете брать Вендулку в жены, а ей — выходить за меня, стало быть, у вас есть на то причина. Может, вы считаете, что она ко мне уже не так благоволит?

— Не морочь мне голову! Небось сам знаешь, Вендулка ни разу ни на одного парня не взглянула, кроме тебя: кабы ты не овдовел, по гроб осталась бы незамужней. Со всех сторон сватали, и женихи все завидные, но я ни о ком другом и заикнуться перед ней не смел!