Даниил Мордовцев - Замурованная царица. Иосиф в стране фараона (сборник)

Надпись эта поразила Иосифа. Он понял, что никто, кроме Тутмеса, не мог начертать ее.

– Чье это начертание? – спросил он жреца.

– Это начертание одного безумца, которого боги за дерзость превратили в песок пустыни, – отвечал жрец. – Начертание же это оставлено здесь в назидание и страх будущим поколениям.

Иосиф с грустью взглянул снова на начертание своего бывшего учителя и благодетеля. Вот все, что осталось после него!.. Обширные знания тайн природы, великий ум, непостижимая сила внушений воли – все погибло, все превращено в пепел вместе с его телом и смешалось с песками пустыни… И остались только эти слова его, частица его души, резцом прикованная к граниту. А его самого нет! Точно его и не было. Слова, начертания, резы на камне пережили его самого, творение пережило творца… Мысль пережила того, кто ее выразил, у кого она слетела с вещих уст и прильнула к этому мертвому граниту…

Да, не весь он погиб, не весь исчез со своим пеплом: частицу своих богатых знаний, часть своей души, своей воли он передал ему, Иосифу, бедному рабу из Ханаана, и этот бедный раб из Ханаана, проданный братьями за двадцать злотниц, теперь владыка всей земли фараонов, великий адон, всемогущий псомпфомфаних Верхнего и Нижнего Египта, от великих водопадов вплоть до «Великих зеленых вод» Уат-Ур.

В стоявшей поблизости свите Иосифа произошло движение.

– Гонцы из Мемфиса… Послы от фараона, – послышались голоса.

Иосиф невольно встрепенулся. К крепостным воротам Семне приближались прибывшие из Мемфиса гонцы.

Есть ли гонец от Асенефы? Дрогнуло сердце Иосифа.

Есть! Через несколько минут Иосиф отошел в сторону, держа в руке небольшой свиток папируса. Развернув и пробежав его глазами, он поднял взор к небу.

– О Бог мой! Бог отцов моих! Бог Авраама, Исаака и Иакова! Да будет благословенно имя твое! Сына, которого Ты дал мне, я назову Манассиею, ибо в этом сыне Ты сподобил меня забыть все несчастья мои и отца моего! – тихо шептал он, глядя в небо.

Прошло десять лет. Первые семь лет из этих десяти были самыми урожайными, какие только могли запомнить старожилы Египта. В эти семь лет вследствие распоряжения Иосифа, все государственные житницы земли фараонов были наполнены запасами хлеба доверху. «И собрал Иосиф пшеницу, яко песок морский, – говорит Книга Бытия, – многу зело, дондеже не можаху исчести: без числа бо бяше».

После урожайных семи лет с Нилом совершилось что-то необычайное: разливы вод его разом прекратились, и страна фараонов осталась без орошения. Все, что было посеяно в первый год, было выжжено знойным солнцем и постоянно дувшими с юга пламенными ветрами хамсин, и ни одно зерно не взошло. Посевы следующего года также истребила засуха.

Для Египта настал голод… «И возопи народ к фараону о хлебах». Тогда фараон велел Иосифу открыть государственные житницы и продавать народу хлеб по уменьшенным ценам.

Иосиф занимал в то время со своим семейством половину мемфисского дворца фараонов. У него уже было от Асенефы двое сыновей, Манассия и Ефраим, из которых старшему было десять лет, а младшему девять.

Эти хорошенькие смуглые и черноглазые мальчики, окруженные сверстниками из детей других царедворцев, играют на дворе дома Иосифова «в голод». Манассия изображает из себя фараона Апепи, а Ефраим – его адона и псомпфомфаниха Иосифа. Другие мальчики играют роль «голодающих египтян».

Манассия с комической важностью восседает на «троне», на спине ближайшего к колоннаде дворца сфинкса. На курчавой головке его красуется венец Верхнего и Нижнего Египта из свертка папирусной бумаги. В правой руке скипетр из стебля лотоса с цветком. Ефраим стоит около него в почтительной позе царедворца. У колонны робко жмутся маленькие просители с мешочками в руках и с плутовскими улыбками на смуглых личиках.

– Я, Озимандий, царь царей, великий фараон Апепи, сын Амона-Ра! – важно возглашает Манассия. – Я повелеваю тебе, Иосиф, псомпфомфаних земли египетской, отпустить из моих житниц хлеба голодным рабам моим.

Ефраим почтительно поклонился и обратился к стоявшим у колонн мальчикам.

– Подойди сюда тот, кто ближе стоит, – сказал он ближайшему.

Мальчик, показывая видом, что очень боится «фараона» и его «псомпфомфаниха», что руки и ноги его дрожат от страха, подошел.

– Ты из какой области земли фараонов? – спросил его Ефраим.

– Из земли Гесем, господин, – отвечал мальчик, стараясь не фыркнуть в лицо «фараону» и его «псомпфомфаниху».