Алексей Николаевич Толстой - Хождение по мукам

См. раздел Дополнения в наст. изд.

См. об этом: Толстая Е.Д. Толстой и либеральная московская журналистика // Деготь или мед. С. 57–105.

Вот, например, как описывал Толстой в дневнике свой путь от берегов России в эмиграцию: «Вечерня на палубе. Дождичек. Потом звездная ночь. На рее висит только что зарезанный бык. Архиепископ Анастасий в роскошных лиловых ризах, в панагии, служит и все время пальцами ощупывает горло, точно там его давит. Говорил слово... Мы без родины молимся в храме под звездным куполом. Мы возвращаемся к истоку св. Софии. Мы грешные и бездомные дети... нам послано испытание... Плакали, закрывались шляпами, с трудом, с болью...» ( Материалы и исследования. С. 405).

Наст. изд. С. 285.

Деготь или мед. С. 358.

Заданность финала произведения может быть связана с таким фактом биографии Толстого, как сотрудничество в ОСВАГе (Осведомительно-агитационном отделении при Добровольческой армии). Об этом написал, в частности, в своей монографии Г.П. Струве: «К лету 1920 года у него (Толстого) уже было готово начало первой части задуманного им большого романа из русской жизни накануне и во время революции, под характерным названием “Хождение по мукам”: отношение Толстого к большевицкой революции было в то время самое отрицательное, на юге России он был связан с добровольческой армией, работал в ее отделе пропаганды и, эмигрировав в Париж, продолжал ее поддерживать, сотрудничая в “Общем деле” и “Последних новостях”» ( Струве . С. 107). Факт сотрудничества Толстого с ОСВАГом до сих пор не удается ни подтвердить, ни опровергнуть имеющимися в распоряжении исследователей материалами, хотя возможно, что рассказ «В бреду» и написанный в то же время рассказ «Катя» (его первую редакцию также отличает заданность финала), – были предназначены для одного из ОСВАГовских изданий.

Ранние названия «Посрамленный Калиостро» и «Лунная сырость». Произведение закончено в Париже и опубликовано в журнале «Русская мысль» (София) в 1921 г. (№ 5–7).

Толстой А.Н. Лунная сырость. Берлин, 1922. С. 20.

Там же. С. 22. В квадратные скобки помещен текст, впоследствии вычеркнутый автором.

Там же. С. 39.

Бердяев Н.А. Собр. соч.: В 4 т. Париж, 1985. Т. 2: Смысл творчества; Опыт оправдания человека. С. 276

Ср. эту позицию Толстого с характеристикой, данной эпохе начала XX в. православным философом И.А. Ильиным. В лекции «Творчество Мережковского» (1934) он говорил о «болотной атмосфере» тогдашней художественной и философской культуры, утверждая, что «в предреволюционной России (...) была атмосфера духовного соблазна до революционного соблазна, атмосфера духовного большевизма, предшествовавшая и подготовлявшая социально-политический большевизм...» ( Ильин И.А. Русские писатели, литература и художество: Сб. статей, речей и лекций. Washington D.C., 1973. С. 115).

21 марта (13 апреля) В.Н. Муромцева-Бунина, также находившаяся в Одессе, записала в своем дневнике: «Прощаемся с Толстыми, которые в два часа решили бежать отсюда, где им так и не удалось хорошо устроиться. Они будут пробираться в Париж» ( Устами Буниных. Т. 1. С. 228).

Материалы и исследования. С. 405. Один из очевидцев так вспоминал о первой эвакуации Одессы: «...среди (...) кажущегося благополучия разнесся грозный слух, что по распоряжению из Парижа союзные войска на днях покинут Одессу. Слух этот разнесся с быстротой молнии и тотчас вызвал всеобщую панику. Напрасно надеясь сдержать панику и произвести неизбежную при этих условиях эвакуацию сколь возможно спокойнее и планомернее, генерал Шварц (глава военной администрации города) утверждал в своих объявлениях, что положение Одессы безопасное. Началось снятие союзных войск с занимавшихся ими позиций и стягивание их в Одессу до последующей посадки на суда, а также их постепенный уход по береговой полосе в Румынию (...) Безобразным был не самый факт эвакуации, а та молниеносная спешность, с которой она была произведена, вследствие чего русские войска лишены были всякой возможности организовать самостоятельную защиту Одессы (...) Тем временем буржуазия бросилась за получением виз на проезд в Западную Европу. Выдавались эти визы штабом генерала Ансельма, и фактически ведал этим делом начальник этого штаба полковник Fredemberg, уже успевший создать себе весьма незавидную репутацию. Вызвал он к себе своей заносчивостью и грубостью общую ненависть и почитался за отъявленного взяточника (...) Любопытнее всего, что эти визы оказались совершенно недействительными. Французские власти в Константинополе их не признавали, причем сами их выдавали лишь по получении для каждого отдельного лица разрешения из Парижа...» ( Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу // 1918 год на Украине. М., 2001. С. 341–342).