Дональд Бартельми - Мертвый отец

Возможно. Простейшие основные единицы развиваются в богатейшие естественные узоры.

Ты поркой увлекаешься?

Вовсе нет.

Жаль. Мы бы могли что-нибудь затеять.

Это не по мне.

Где тут в округе можно дернуть?

Чпокни одну такую если хочешь приподняться. Спасибо. Вербное воскресенье.

Надеюсь ты знаешь что делаешь. Сердечно.

Не очень-то волнует. Спасибо.

Пора идти. Пора идти.

Гуляя у моря, слушая волны.

Кажется у меня носом кровь.

Вот мой платок.

У меня свой есть спасибо.

Я б мог вложить это в кирпич, сказал он.

У него поганый язык.

А он недурен.

Ты пробовала кого-нибудь другого?

Я лишь недавно прибыла и хотелось бы вымыться и немного отдохнуть.

Будут приложены все усилия. Могу сделать тебе погорячей.

Больно будет?

Мое усмотрение. Мое за или против.

Показалось я слышала собачий лай.

Духовная сухость которую трудно примирить с его поверхностной веселостью.

Покинул Барселону с позором.

Я с самого начала его подозревала.

Определенные провокации с которыми не могло справиться правительство.

Слишком рано говорить. Это очень шикарная шпилька.

Материна. Завещала мне ее при смерти.

До свиданья до свиданья до свиданья.

Наверно задержусь тут ненадолго.

Это интересно.

Оценить положение дел.

Это интересно.

Ты ему сказала?

К моему стыду нет.

И если для тебе вообще по силам меня видеть. Нежные позывы и мягкие увещеванья.

Все это тщательно рассмотрено.

Что?

Показалось я слышала собачий лай.

Ты знала лорда Рэглэна?

Мы кивнули когда наши экипажи разъехались. Отсюда прочь, отсюда прочь.

Не сегодня, не сегодня.

Чпокни одну такую если хочешь приподняться. Будет больно?

Линия марша. Линия троса. Вид сверху, картинка такая:

Затем дошли они до человека, что обслуживал бар в открытом поле.

Да, сказал Томас.

Ослабленье троса.

Всем выпивку.

Ах! сказал Томас.

Недурно, сказал Мертвый Отец.

Ням, сказала Эмма.

Еще, сказал Томас.

Это водка была, верно? спросил бармен.

Со льдом, и можно мне три оливки?

Три оливки, сказал бармен.

Смешав напитки, он сложил руки и оперся о дерево. Вы лошадей видели? спросил Мертвый Отец.

Купу из восьми, сказала Джули. Я сосчитала. Черные плюмажи, сказал Томас. Черные уздечки, черные сбруи.

Черные лошади, сказал Мертвый Отец.

Стоя строем, очень хорошо вышколены, ни одна не ржанула.

Может, ненастоящие были? спросил Мертвый Отец. Они были настоящие, сказал Томас.

Джули заказала еще выпить.

Вам уже хватит, сказал бармен, больше не положено. Он прав, сказал Томас, тебе уже хватит.

Сама решу, когда мне хватит, сказала Джули. Хочу еще.

Он может лицензии лишиться, если ты свалишься или совершишь бесчинство, сказал Томас.

Это верно, сказал бармен, могу лишиться лицензии.

Тут? спросила Джули, показывая на пустоту. Кого оно обесчинит?

Почем знать, сказал Мертвый Отец. Жаждущих паломников, местное население, разъездных торговцев.

Сделайте двойной, сказала Джули.

Мы не обслуживаем женщин без сопровождающих, сказал бармен.

Меня сопровождают, разве нет?

Вы это про того, кто в оранжевом трико, или того, кто в златых одеждах?

Оба.

Я его застал с большим пальцем там под низом, сказал бармен, большой палец возложил, спорить могу. Возмутительно грубо, я считаю, в общественном месте.

Возмутительно, радостно сказал Мертвый Отец. За все мои годы ни разу...

Вы же человек семейный, ну, сказал бармен Мертвому Отцу. Это совершенно ясно.

Весьма и весьма.

У вас дети, сказал бармен, обязательства.

Без счета.

Так и думал, сказал бармен, что с вами можно найти общий язык. Мы друг друга понимаем.

Да, валяйте.

Можем договориться, сказал бармен, потолковать между собой.

Томас смотрел на желтое небо.

До коровьего пришествия, сказал Мертвый Отец, если только мы на одних волнах друг с дружкой.

Когда он туда большой палец воткнул, спросил бармен, вам оно каково?

Что меня не взяли, сказал Мертвый Отец.

Пуговка пуговка у кого пуговка [21]? пропела Джули. У меня пуговка.

Можно посмотреть? спросил бармен.

Можно мне еще выпить?

На стойке бара возник двойной скотч.

Джули опрокинула в себя скотч. Затем сняла блузку. Под блузкой ничего не было.

Я не это имел в виду, сказал бармен, но Боже Всемогущий.