Галип Акаев: Равнина в Огне

Помню, как словно бы всё это минуло менее получаса назад. Помню, как за ресницами плывут и плывут усыпительные облака. Те первые мои 18 лет, прожитые в селе, самые счастливые в моей жизни. Всё это, а ещё легенды, услышанные на Дедовой горе, были моей первой непрерывной радостью, и если нынче кому-то понадобится, чтоб я забыл это невозвратное прошлое, то с ним погибнет часть моего сознания и половина моего сердца.

Про деда говорили, что он умел разговаривать с животными, особенно, с охотничьими собаками. Он знал по именам все звёзды и вообще, он, не умея читать ни по-арабски, ни по-русски, знал столько премудростей, которых нет во всех книгах. Потому и звали его в селе Уста Галип – Мастер Галип. А отца его звали Акай, оттуда и фамилия наша – Акаевы. В молодости мой дед был объездчиком лошадей и следопытом от Бога. Поговаривали, что он водит дружбу с джиннами и умеет читать мысли собеседников. Но более всего людей впечатляло то, что ему под силу было даже хинкал заставить танцевать лезгинку. По крайней мере, они в это верили, и мне тоже хотелось на это поглядеть. Потому-то я и спросил своего деда:

– Правда, что ты умеешь делать чудеса?

– О-о! Кто тебе это сказал?

Я, помявшись от стеснения, ответил:

– Соседские дети.

– Людям, особенно в твоём возрасте, свойственно трепать языком. Запомни это, атдашым , –так он меня называл, ибо у нас было одно имя на двоих. – Если бы я был волшебником, разве жили бы мы столь просто, макая хлеб в воду? Подлинные чародеи – это слова. Одно и то же слово разумом разных людей воспринимается совершенно противоположно. Некоторых вещей якобы ещё нет только потому, что люди им не придумали названий. А вот мне выпало многое такое знать. Всю жизнь я копил мудрость, общаясь со множеством самых различных меж собой людей. Учился у разумных не только тому, что надлежит делать, но и у глупцов – тому, что ни в коем случае делать непозволительно. И с годами я постиг великую истину, которую дал нам Всевышний, но которую большинство людей ленится постичь. Потому-то многие и полагают, что я вожу дружбу с джиннами.

После этих слов, он, молча указал сначала на небо, а потом на землю и более тихим голосом добавил:

– Всё вокруг – это мы сами, нужно только уметь слышать собственный внутренний голос.

Я ошеломлённо и недоверчиво спросил:

– Только и всего?

– Только и всего, – повторил в ответ мои слова дедушка Галип, а потом через мгновение добавил. – Надо только верить, что всё вокруг именно ты сам, мы – частица неба и земли, и они – наша частица, мы – одно целое. Раньше многие люди владели языком птиц и животных. Пророк Сулейман, например. Чтобы услышать все мелодии окружающего мира надо перестать слушать гудение собственной крови. Подними свой взор к холмам и впусти их внутрь себя. Посмотри в лес и прими его в себя. Впусти в себя мир и живи с ним. Человек не знают, насколько он мал и хрупок, насколько всё в нём зыбко и непостоянно, всё находится в движении мельчайших существ, каждое из которых само по себе чудо. Что уж говорить о вершине божественного творения – человеке. Однако шайтан не дремлет и насылает на людей безумие, заставляя их забывать о долге перед Богом.

– Дедушка, о каком долге ты говоришь? – спросил я с детской наивностью. Мне тогда было не больше семи лет, и открываемые мне дедом истины казались очень сложными и даже непостижимыми, но я их старался запомнить, чтобы, быть может, понять позднее.

– О самом важном, о долге сопротивляться корысти. Жадность – вот самый великий грех, ведь им порождается множество иных. Человек обязан превозмочь в себе алчность, любовь к деньгам и всему ненужному, что на них можно приобрести.

– Разве есть что-то ненужное? – искренне спросил его я, мы хоть и не бедствовали, но жили небогато и я был мало искушён в денежных вопросах.

– Ненужное – это гордыня, опираясь на которую богатый человек обижает бедного, это роскошь и разного рода излишества, из-за которых человек забывает о Боге. Многие люди пытаются деньгами подкупить даже свою совесть. Корысть разъединяет людей и губит даже самые благие намерения. Гордость – она пристала лишь тому, кто перейдёт мост Сират .

Кажется, он сказал именно так, по крайне мере, так я всё запомнил. В тот день я, совсем ещё мальчик, почти ничего не понял и потому сменил тему на более интересные в ту пору для меня вопросы:

– Дед, а почему люди стареют?

– Старение – это как путь вверх по высокой горе. С каждым шагом, поднимаясь все выше и выше, ты устаёшь, идёшь с всё более возрастающим трудом, но когда ты оказываешься на самой вершине, твоему взору открывается самый прекрасный вид на прошлое. Старость не уходит также бесследно, как усталость. Время на вершине горы течёт быстрее, чем в долине, и нет спуска назад, лишь ввысь, к Богу. Невозможно подняться на вершину, не пройдя весь этот долгий, долгий путь.