Акутагава Рюноскэ - Диалог во тьме

Я:С этим я согласен. Как Верлен, как Вагнер или как великий Стриндберг.

Голос:Но ты ничего не делаешь во искупление.

Я:Делаю. Нет большего искупления, чем страдание.

Голос:Ты неисправимый негодяй.

Я:Я скорее добродетельный человек. Будь я негодяем, я бы так не страдал. Больше того, пользуясь любовью женщин, я вымогал бы у них деньги.

Голос:Тогда ты, пожалуй, идиот.

Я:Да, пожалуй, я идиот. «Исповедь глупца» написал идиот по духу мне близкий.

Голос:Вдобавок, ты не знаешь жизни.

Я:Если бы знание жизни было самым главным, деловые люди стояли бы выше всех.

Голос:Ты презирал любовь. Однако теперь я вижу, что с начала и до конца ты ставил любовь выше всего.

Я:Нет, я и теперь отнюдь не ставлю любовь выше всего. Я поэт. Художник.

Голос:Но разве ты не бросил отца и мать, жену и детей ради любви?

Я:Лжешь. Я бросил отца и мать, жену и детей только ради самого себя.

Голос:Значит, ты эгоист.

Я:К сожалению, я не эгоист. Но хотел бы стать эгоистом.

Голос:К несчастью, ты заражен современным культом «эго».

Я:В этом-то я и есть современный человек.

Голос:Современного человека не сравнить с древним.

Я:Древние люди тоже в свое время были современными.

Голос:Ты не жалеешь своих детей и своей жены?

Я:Разве найдется кто-нибудь, кто бы их не жалел? Почитай письма Гогена.

Голос:Ты готов оправдывать все, что ты делал.

Я:Если б я все оправдывал, я не стал бы с тобой разговаривать.

Голос:Значит, ты не будешь себя оправдывать?

Я:Я просто примиряюсь с судьбой.

Голос:А как же с твоей ответственностью?

Я:Одна четверть — наследственность, другая четверть — окружение, третья четверть — случайности, на моей ответственности только одна четверть.

Голос:Какой же ты мелкий человек.

Я:Все такие же мелкие, как я.

Голос:Значит, ты сатанист

Я:К сожалению, я не сатанист. Особенно к сатанистам зоны безопасности я всегда чувствовал презрение.

Голос (некоторое время безмолвен) : Во всяком случае, ты страдаешь. Признай хоть это.

Я:Не переоценивай! Может быть, я горжусь тем, что страдаю. Мало того, «бояться утерять полученное» — такое с сильными не случается.

Голос:Может быть, ты честен. Но может быть, ты просто шут.

Я:Я тоже думаю — кто я?

Голос:Ты всегда был уверен, что ты реалист.

Я:Настолько я был идеалистом.

Голос:Ты, пожалуй, погибнешь.

Я:Но то, что меня создало, — создаст второго меня.

Голос:Ну и страдай сколько хочешь. Я с тобой расстаюсь.

Я:Подожди. Сначала скажи мне: ты, непрестанно меня вопрошающий, ты, невидимый для меня, — кто ты?

Голос:Я? Я ангел, который на заре мира боролся с Иаковом.

Голос:У тебя замечательное мужество.

Я:Нет, я лишен мужества. Если бы у меня было мужество, я не прыгнул бы сам в пасть ко льву, а ждал бы, пока он меня сожрет.

Голос:Но в том, что ты сделал, есть нечто человеческое.

Я:Нечто человеческое — это в тоже время нечто животное.

Голос:Ты не сделал ничего дурного. Ты страдаешь только из-за нынешнего общественного строя.

Я:Даже если бы общественный строй изменился, все равно мои действия непременно сделали бы кого-либо несчастным.

Голос:Но ты не покончил с собой. Как-никак у тебя есть силы.

Я:Я не раз хотел покончить с собой. Например, желая, чтобы моя смерть выглядела естественной, я съедал по десятку мух в день. Проглотить муху, предварительно ее искрошив, — пустяк. Но жевать ее — противно.

Голос:Зато ты станешь великим.

Я:Я не гонюсь за величием. Чего я хочу — это только мира. Почитай письма Вагнера. Он пишет, что если бы у него было достаточно денег на жизнь с любимой женщиной и двумя-тремя детьми, он был бы вполне доволен и не создавая великое искусство. Таков даже Вагнер. Такая яркая личность, как Вагнер.

Голос:Во всяком случае, ты страдаешь. Ты — человек, не лишенный совести.

Я:Но моя жена всегда была мне верна.

Голос:В твоей трагедии больше разума, чем у иных людей.

Я:Лжешь. В моей комедии меньше знания жизни, чем у иных людей.