Чарльз Сноу - Лакировка

Фрэнк Брайерс заговорил о расследовании: будут большие неприятности, если он не доберется до сути за несколько недель, а лучше бы и дней.

— Но вы доберетесь? — спросил Хамфри.

— На вашем месте я на это не поставил бы. — Брайерс не любил пускать пыль в глаза. — Случай довольно сумбурный. — Он на секунду умолк и заговорил уже другим тоном: — Вы ведь лицо прямо причастное. Я читал ваши показания — они приобщены к делу. Ну да это само собой разумеется. Я бы вас раньше повидал, но нужно было все наладить. Наверно, вы хотите знать, насколько мы продвинулись. Меньше чем на дюйм. Тем не менее поговорить мы можем. Вы же человек проверенный. Во всяком, случае, никому еще пока не удалось засадить вас за решетку.

Еще в самом начале их знакомства Хамфри обнаружил, что Брайерс — человек с воображением, тонкий и чуткий. Когда он получил инструкцию сотрудничать с Хамфри, он видел документы, в которых чин и имя Хамфри были обозначены полностью: полковник Хамфри Ли. И он начал с того, что назвал Хамфри полковником. Ему понадобилось лишь несколько минут, чтобы заметить, что Хамфри это неприятно, и больше он его никогда так не называл.

Могучая энергия сочеталась у него с тем, что недели за две до убийства Хамфри назвал деликатностью сердца. Но это не исключало невзыскательного вкуса к висельному или каторжному юмору, который несколько огорашивал, пока с ним не свыкались. В конце концов Брайерс не мог бы стать первоклассным полицейским, подумал Хамфри, если бы в нем не было ничего, кроме, благожелательности.

Хамфри попробовал перевести разговор на личные темы.

— Мы ведь не виделись довольно давно? — сказал он. — Что Бетти?

— Все идет примерно так, как я вам тогда говорил. Приходится приспосабливаться, и только.

Жена Брайерса, совсем молодая женщина, была тяжело больна. Их брак выдержал, но клинические перспективы были невеселыми. Он не хотел больше об этом говорить, но Хамфри почувствовал, что натянутость между ними возникла из-за другого — если натянутость действительно возникла. Имея дело с человеком профессионально вежливым, заметить что-либо конкретное было нелегко.

— Насколько мы продвинулись?

Брайерс повторил собственный вопрос и начал на него отвечать. Хотя слова сыпались быстро, за ними — что для Хамфри разумелось само собой — стоял организованный ум. А также завидная память — опять-таки для Хамфри она разумелась сама собой, поскольку его собственная память была того же порядка. Без подобной памяти, хотя для самолюбия это и обидно, ни разведывательной, ни полицейской работой заниматься вообще невозможно и заменить ее ничем нельзя. Картотеки, досье, электроника — все это мертво, если рядом нет человеческой памяти. Вот почему разведывательные операции становились менее эффективными и более путаными, если их уже не могло охватить чье-то сознание.

Фрэнк Брайерс, чья память не уступала в точности памяти Поля Мейсона, разнес свои ответы по категориям. Он начал так же, как тогда со своими сотрудниками: время убийства, причина смерти, удары по голове после смерти. Тут Брайерс, хотя Хамфри этого знать не мог, оборвал рассказ и стал говорить о предположениях, на которые намекнул троим посвященным во время совещания днем в понедельник.

— Одно несомненно, — сказал он бодро и решительно. — Это не уличные подонки. Газеты тут все переврали. В таком сумбуре что-нибудь всегда перевирают. Но это явно был не просто хулиган. Может быть, профессионал. Он заранее узнал входы и выходы. Он работал в перчатках или позаботился стереть все отпечатки. Пока мы еще ни одного в доме не обнаружили. Да, конечно, выглядит это так, будто он, убив ее, сорвался с тормозов. Разбивать ей голову было незачем. Профессионалы так не делают. Однако подобные случаи бывали.

— Какая у него могла быть цель?

— А как по-вашему? — резко спросил Брайерс.

— Не знаю.

— Вот и мы тоже.

Они еще не установили, какие ценности были у леди Эшбрук и какие из них похищены. Единственные сведения получены пока от Марии. Пропали некоторые серебряные вещи. Из картин не взято ни одной.

— У него на это хватило соображения. Сбыть их невозможно. Да, кстати, насколько они ценны?

— Я могу лишь примерно предположить. Вам придется найти специалиста для проведения экспертизы. — Хамфри поддался своему педантичному пристрастию к правильному словоупотреблению. «Экспертиза» означало именно это. Его всегда раздражало неверное использование терминов, заимствованных из других языков. — Две из них, вероятно, стоят от десяти до двадцати тысяч фунтов. Может быть, больше.