Георгий Караславов - Избранное. Том первый

После создания Союза друзей СССР еженедельная иллюстрированная газета «Поглед» стала регулярно информировать своих питателей о строительстве социализма в Советском Союзе. Выходили литературные издания — еженедельник «РЛФ» («Рабочий литературный фронт»), сатирическая газета «Жупел». Г. Бакалов редактировал журналы «Звезда», «Нова литература», «Мисыл». Созданный в 1932 году в Софии «Союз писателей борьбы и труда» объединил — на общей антифашистской, антивоенной платформе — писателей-коммунистов и демократов («попутчиков», как их тогда называли). Союз издавал свою газету, в его разносторонней деятельности участвовали многие писатели, например, известный антифашист Людмил Стоянов, представлявший прогрессивную общественность страны на международных форумах работников культуры. Большим авторитетом пользовался философ-марксист и эстетик Тодор Павлов. Со статьями выступали и другие критики и писатели (С. Гановский, Г. Бакалов, И. Руж, Х. Радевский, А. Тодоров, Н. Ланков).

В 30-е годы Г. Караславов деятельно участвовал в общественной и литературной жизни. Он — один из редакторов «РЛФ», «Жупела», «Погледа», автор статей, фельетонов, памфлетов. Написанное им в эти годы еще не полностью учтено, отчасти потому, что приходилось использовать — по цензурным и иным соображениям — множество псевдонимов (Бюлбюлей, Гец, Карас, Кирдяга, Агент Московский, Церберов, Ротю Фанев и др.).

После «Споржилова» он выпустил серию рассказов и повестей о социально-политических нравах и быте современного крестьянства (сборники «На посту», 1932; «На два фронта», 1934; «Собственность», 1936; повести «Селькор», 1933 и др.). В них так или иначе отражены основные явления и идеи времени — пробуждение классового сознания у бедняков, общность их социальных интересов с интересами пролетариата, разлом, распад патриархальной нравственности, традиционного уклада сельской жизни. И еще одна характерная черта этих сочинений — публицистичность, полемичность повествования, стиля. В них писатель полемизировал с идеями «официальной» литературы, в которой пропагандировался расхожий тезис о монолитности, сплоченности болгарской нации («один за всех и все за одного»).

Для писателей-демократов, писателей-коммунистов такой Болгарии не существовало. Друг и соратник Г. Караславова — поэт Христо Радевский в стихотворении «Две Болгарии» точно обозначил сущность классово-социального противоборства времени:

Та же тема пронизывает и творчество Г. Караславова. Г. Бакалов в те годы писал: «У Караславова… нет и следа былой патриархальной идилличности. Крестьянин-батрак в его изображении — вовсе не бессловесная скотина. Писатель развертывает перед нами перипетии классовой борьбы в деревне — и притом в живых образах». Один из таких «живых образов» — герой повести «Селькор» Димо. Он оказывается в ситуации, типичной для многих произведений классической литературы (И. Вазова, М. Георгиева, А. Страшимирова, Елина Пелина): обман хозяина нередко вынуждал батраков прибегать к личной мести. У Г. Караславова конфликт разрешается иначе: его герой становится в ряды борцов за социальную справедливость, обращается к собратьям по классу через газету как сельский корреспондент. Этот образ типологически родствен горьковскому Павлу Власову, целому ряду других персонажей мировой и болгарской социалистической литературы.

«Селькор» был конфискован. Цензор усмотрел в повести «вред, вражду и ненависть к существующим властям». В те годы Г. Караславова неоднократно привлекали к судебной ответственности. Позже, вспоминая о своих тюремных злоключениях, он говорил: «Они там все делали в рамках законности — убивали личность бескровно, постепенно, методически. Нас помещали в одну камеру с уголовниками. Выдавали вонючую похлебку и развлекались при этом: извините, мол, уважаемый, от десерта ничего не осталось… Сулили отпустить под залог в десять тысяч левов. Откуда у меня такие деньги? Жил я тогда только литературным трудом, гонорары были крохотные, а семья — из трех человек…»

Повесть «Селькор» — произведение раннего этапа развития социалистического реализма в Болгарии, в ней немало — с современной точки зрения — схематических ситуаций. Но в ней определилось существенное: личность освобождается от могущественной силы собственности — «имота». Эта тема стала главной в творчестве писателя. Уже тогда вызревал замысел эпического сюжета. Рассказы, повести начала и середины 30-х годов стали своеобразными эскизами к задуманной и не полностью осуществленной тетралогии — романам «Дурман» (1938), «Сноха» (1942), «Пепелище», «Мачеха» (рукописи последних двух романов, работу над которыми писатель не закончил, затерялись, и восстановить их полностью не удалось).