Георгий Караславов - Избранное. Том первый

В «сентябрьской литературе» нашли дальнейшее развитие пролетарско-революционные традиции прогрессивного искусства Болгарии. Она стала своеобразной школой для многих молодых писателей. Среди них был и Г. Караславов. В начале 20-х годов он — член коммунистического союза молодежи, а затем и член коммунистической партии. Атмосфера накаленной политической и литературной борьбы в Софии, участие в сентябрьских событиях в Казанлыке неизгладимо запечатлелись в его памяти. Когда осенью 1923 года прозвучал сигнал к разгулу реакции, генерал Русев предписывал казанлыкским властям: «Действуйте насколько возможно беспощадно и жестоко!» «Шпиц-команды» (карательные отряды) устраивали облавы на коммунистов, «земледельцев», всех, кто подозревался в сочувствии к повстанцам. Каратели глумились над своими жертвами, бросали в костры книги, газеты, журналы. «Первое такое сожжение, — писал Г. Караславов, — состоялось в сентябре тысяча девятьсот двадцать третьего года в Казанлыке, оно на десять лет опередило пресловутые костры из антифашистских и гуманистических книг, которые устраивал Геббельс в Германии».

К ученическим годам относятся ранние стихотворные опыты Г. Караславова — первые публикации появились в 1920 году. Это были малооригинальные стихи, написанные в подражание революционной публицистике. Как писатель он заявил о себе в двух небольших книжках очерков и рассказов — «Бродяги» (1926) и «Свирель плачет» (1927). Обе книжки были замечены критикой. Но наивысшей похвалой стало приглашение сотрудничать в антифашистском еженедельнике «Ведрина». Имя редактора газеты А. Страшимирова в то время было широко известно не только в Болгарии, но и за рубежом — благодаря его страстным публицистическим обличениям фашистских палачей и роману «Хоро» (1927), уже тогда переведенному на ряд языков мира, в том числе и на русский.

В очерках и рассказах Г. Караславова было еще немало подражаний современной сентиментально-сострадательной прозе, посвященной людям городского дна («гаврошам», как их называли), жертвам сентябрьских погромов. Но уже тогда он начинал преодолевать такие настроения и стремился показать людей волевых, мужественных, превозмогающих физическую боль и нравственные страдания. Публицистичность стиля, осмысление контрастов современного города отличали прозу Г. Караславова. С еще большей силой это проявилось в его литературной деятельности следующего десятилетия.

В 1928 году, после исключения из Софийского университета за пропагандистскую деятельность, он уехал в Чехословакию и стал студентом сельскохозяйственной академии. Два учебных семестра, проведенных в чешской столице, были заполнены учением, чтением специальной литературы, новыми знакомствами и — вынужденным физическим трудом разнорабочего на строительстве фешенебельного пригорода Праги — Споржилова. Из впечатлений и дневниковых записей этого времени возникла книга — «Споржилов. Репортажный роман» (1931). Это была зрелая по мысли и цельная по стилю книга. В ней раскрыта тема международного единения пролетариев разных стран. Правдивое повествование о труде, быте, нравах строительных рабочих, колоритные фигуры «хозяев жизни» и их прихлебателей, органичное вмешательство в рассказ самого автора, словно бы ведущего репортаж с места событий, романтическая мечта о грядущей мировой социалистической революции, фольклорные рассказы о Ленине (почти сказочном герое, покровителе всех угнетенных) — все это позволило убедительно раскрыть главную идею произведения — непримиримость между Трудом и Капиталом.

«Споржилов» можно отнести к типу публицистического романа, возникшего в 20—30-е годы в литературах разных стран. Он типологически близок книгам И. Эренбурга, Б. Ясенского, Ю. Фучика и др.

Это произведение открыло новый этап творческого развития Г. Караславова. В начале 30-х годов он — непременный и деятельный участник литературно-общественной жизни Софии. Ослабление реакционного политического режима, приход к власти либеральных буржуазных политических группировок, новый подъем революционного движения создали благоприятные условия для значительного оживления демократических общественных организаций. Последовательно и ярко заявляла о себе пролетарская революционная литература. К середине десятилетия под влиянием и контролем коммунистов в Болгарии выпускалось около сорока массовых легальных изданий. «Болгарский большевизм в наступлении!» — била тревогу одна из правительственных газет.