Жерар Нерваль - Дочери огня

Существовало на острове Святого Людовика небольшое здание, которое называли кофейней Лорана. Здесь собирались эпикурейцы новых времен [45] …эпикурейцы новых времен… — Речь идет о вольнодумно (иногда даже атеистически) настроенных аристократах и поэтах, в среде которых формировалось мировоззрение многих будущих просветителей (в том числе Вольтера). , под покровом насмешливого скептицизма прятавшие обломки глухой и упорной оппозиции, подобно тому как таили под розами свои мечи Гармодиус и Аристогитон [46] Гармодиус и Аристогитон. — Готовя покушение на тирана Гиппарха, Гармодиус и Аристогитон спрятали мечи под гирляндами роз на празднестве в честь Диониса. .

И это было не так уж мало в те времена — все эти философские словопрения, разжигаемые учениками Декарта и Гассенди [47] …Декарта и Гассенди. — Рене Декарт (1596–1650) — выдающийся философ-рационалист. Его идеи оказали значительное влияние на развитие французской философии и литературы второй половины XVII в. Пьер Гассенди (1592–1655) — философ-материалист, полемизировавший со многими идеями Декарта. Его ученики представляли сенсуалистическое направление в философии и литературе XVII в. Борьба между последователями обоих философов продолжалась и в XVIII в. . За всеми ними пристально следили; однако благодаря покровительству нескольких крупных вельмож — таких, как герцог Орлеанский, принц де Конти, герцог Вандомский, — а также благодаря их острословию и изысканно учтивой манере поведения, способной обольстить даже полицию или легко сбить ее с толку, новых фрондеров обычно не трогали и только в придворных кругах, полагая, что это их оскорбляет, называли интриганами.

В кофейне Лорана в былые времена можно было встретить Фонтенеля, Жан-Батиста Руссо, Лафара, Шолье [48] …Фонтенеля, Жан-Батиста Руссо, Лафара, Шолье… ◦ Фонтенель Бернар (1657–1757) — плодовитый писатель и ученый-популяризатор, близкий просветительским идеям. ◦ Руссо Жан Батист (1670–1741) — поэт классицистического направления, автор од, посланий, эпиграмм. ◦ Лафар Шарль Огюст (1642–1712) и Шолье Гийом Амфри (1639–1720) — поэты эпикурейского направления, представители «легкой» поэзии, разрабатывали преимущественно любовные мотивы. . Когда-то здесь видели Мольера; Буало был уже слишком стар [49] …Буало был уже слишком стар. — Буало Никола (1636–1711) — поэт и литературный критик, законодатель французского классицизма. В описываемую эпоху ему было около семидесяти лет, и он фактически отошел от участия в литературной жизни. . Давнишние завсегдатаи говорили тут о Мольере, о Шапеле [50] Шапель Клод Эманюэль (1626–1686) — поэт-эпикуреец, ученик Гассенди, близкий друг Мольера. и вспоминали о знаменитых ужинах в Отейле [51] Отейль — пригород Парижа, где у Буало был дом. , бывшем некогда излюбленным местом их первых сборищ.

Многие из завсегдатаев кофейни еще и теперь бывали на ужинах у прекрасной Нинон, жившей теперь уже на улице Детурнель и скончавшейся несколькими годами спустя восьмидесяти шести лет от роду, завещав пенсию в две тысячи ливров юному Аруэ, который был ей представлен последним ее возлюбленным, аббатом де Шатонёфом [52] …юному Аруэ… де Шатонёфом. — Аруэ — настоящая фамилия Вольтера. Аббат де Шатонёф был его крестным отцом. .

У аббата де Бюкуа с давних пор были друзья среди людей, принадлежавших к «интриганам». Подойдя к дверям кофейни, он стал ждать, пока посетители не начнут расходиться, притворившись бедняком, ждущим подаяния, окликнул одного из своих знакомых и, отведя его в сторону, обрисовал свое положение. Тот повел его к себе, снабдил приличной одеждой и укрыл в надежном месте, откуда аббат смог предупредить свою тетку о случившемся и получить от нее необходимую помощь. Из своего убежища он послал несколько прошений в судебную палату, требуя, чтобы было затребовано его дело. Тетка его сама вручила эти прошения королю. Но никакого ответа на них не воспоследовало, хотя аббат даже выражал в них готовность ожидать своей участи в Консьержери, если будет уверен, что дело его станут рассматривать в установленном судебном порядке.

Убедившись, однако, что все его прошения ни к чему не приводят, аббат де Бюкуа пришел к заключению, что у него нет иного выхода, как покинуть пределы Франции. Переодевшись в платье бродячего торговца, он отправился по дороге, ведущей в Шампань. На свою беду, он добрался до Фера как раз в тот самый момент, когда партизаны, похитившие господина первого королевского конюшего, оказались отрезанными со стороны Ама и вынуждены были разбежаться и скрыться. Аббата приняли за одного из этих беглецов и, сколько он ни уверял, что всего лишь бродячий торговец, его тут же заключили в ферскую тюрьму впредь до получения о нем сведений из Парижа… Благодаря все той же своей поразительной наблюдательности, которая позволила ему до этого выбраться из Фор-Левека, он в ту самую минуту, когда его вводили в тюремные ворота, уже успел заметить груду камней, которой можно было воспользоваться, чтобы оказаться на верху крепостной стены.