Ян Неруда - Стихотворения. Рассказы Малостранские повести Очерки и статьи

Прочитав на ближайшем перекрестке распоряжение магистрата о мерах борьбы с холерой, я тут же закончил свою прогулку и вернулся домой. Ну что ж — по-моему, у нас достаточно чисто. Пол и мебель находятся под постоянным и неусыпным надзором моей Анчи. Книги, правда, вверены моим личным заботам, но я думаю, что немного пыли им не повредит — без нее они выглядят как-то слишком торжественно, кичливо и глупо! А остальное — гм, собственно, больше ничего и нет. Только вот постель — но что в целом свете может быть чище постели старого холостяка!

Подушки — точно два лебедя. Покрывало — словно лепестки лилии. Простыни — как снег. Волосяные матрацы похожи на пирожки. Соломенный тюфяк… соломенный тюфяк…

— Анча!

— Чего изволите?

— Когда я в последний раз менял в тюфяке солому?

— Не знаю… с тех пор, как я здесь… не меняли… Небось там уж одна труха.

Анча служит у меня шесть лет. Стараюсь припомнить, что было до нее, нет, не могу! Этот тюфяк, хорошо набитый и простеганный, я купил еще в дни моей розовой юности…

— Анча!

— Чего изволите?

— Вот вам семьдесят пять крейцеров, ступайте и купите три охапки соломы — быстро!

Анча летит. Анча притаскивает три охапки соломы. Потом хватает тюфяк, распарывает его по всем швам.

Хочет запихнуть в него новую солому.

— А куда мы денем труху?

Да, у женщин ум более гибкий, чем у нас! Мне бы это и в голову не пришло! В самом деле, прежде чем набить сенник заново, нужно вытряхнуть из него старую солому — но куда ее девать? Выбросить из окон кому-нибудь на голову?

— Анча, а куда обычно девают старую солому?!

— Не знаю.

— Гм, — говорю я, — возьмите денег и сбегайте вон в тот высокий дом. У них есть мусорная яма — заплатите дворнику, и он разрешит вам высыпать туда старую солому.

Мужской-то ум тоже на что-нибудь годится!

Анча уходит, но тотчас возвращается. Говорит, дворник не хочет. Дескать, в эту яму служанки высыпают горячую золу и солома может загореться. Да и яма, мол, сразу до краев наполнится соломой, а крестьянин-мусорщик приедет еще только зимой: сейчас ему и дома хватает работы.

— Так что же делать?

— Не знаю.

— Вот что! — кричу я через минуту (мужской ум удивительно изобретателен). — Завтра среда, по улицам ездит городской мусорщик, собирает мусор. Возьмите эти деньги, дайте половину их мусорщику, который ходит по домам, половину — возчику, и они сами вытряхнут нашу солому на воз.

— Хорошо. Только на чем же вы сегодня будете спать? Я не могу положить вам этот тюфяк, он уже распорот, солома будет вылезать.

— Да-а, как же быть… В таком случае, лягу на пол! Давайте разложим на полу длинную диванную подушку, застелим ее простыней — я буду спать, как князь!

И я спал, как князь. А утром Анча вынесла солому в коридор, и мы стали ждать. Пришел мусорщик, я сейчас же высунулся из окна, чтобы стать свидетелем всей процедуры. Подъехал воз, Анча вышла с соломой на тротуар.

— Да вы мне хоть золотой давайте, все равно я эту солому не возьму, запрещено! — прокричал возчик и стегнул лошадей.

Анча притащила солому обратно.

— Ну, это уж просто черт знает что, — говорю я.

— Да, — подтвердила Анча.

— Так придумайте что-нибудь, боже мой, спросите, наконец, как люди делают!

Анча летит. Приблизительно через час прилетает обратно.

— Говорят, лучше всего сжечь ее в печке!

— А ведь правда, как это мы не догадались! Ну тогда жгите! Только знаете что, спросите-ка сначала у соседей, не собираются ли где-нибудь печь пироги, — может, надо хорошо разжечь топку или прокалить печь — понимаете?

Анча опять убегает. Через минуту мне уже известно, что печь пироги нигде не будут и никто не желает прокаливать печь. А ей нужно на рынок, и забавляться сожжением соломы она сможет только вечером. Нельзя же без конца возиться с этой соломой! Вот так.

Пришел вечер, мы поужинали. Анча принялась таскать солому, делать из нее пучки и совать их в печь. Я сел в своей комнате за письменный стол и, покуривая сигару, с удовольствием слушал, как славно гудит огонь в кухонной печке, — очень уж я это люблю.

Вдруг с улицы донесся шум, громкие голоса. К нам позвонили. Я выскочил в коридор, чтобы узнать, в чем дело. Оказывается, у нас из трубы вылетает сильный огонь и летит на соседние крыши.

— Ради бога, Анча, перестаньте топить! Скорей уберите солому куда-нибудь в комнату, а если к нам придут, делайте вид, что ничего не знаете. Печка накалилась?

— Что вы, от двух-то охапок! Почти холодная!