Ян Неруда - Стихотворения. Рассказы Малостранские повести Очерки и статьи

— Фу, что за сюжет!

— А чем он плох? Клизму даже не видно, жена обернула ее полотенцем, чтобы она не остыла.

Я охотно помог бы живописцу выбраться из затруднительного положения, но не знаю, как это сделать.

— Какой у нас сегодня день? — ни к селу ни к городу спрашиваю я Провазника.

— Вам стоит только взглянуть на воротничок нашего домохозяина, чтобы узнать это, пан доктор Кратохвил, — ухмыляется Провазник. — Он меняет воротнички раз в неделю, и, судя по его воротничку, сегодня четверг.

Несносный человек!

— Бедняга домохозяин! — говорю я. — Какое несчастье каждый день терять к вечеру память!

— Наверное, он раньше торговал соломенными шляпами. Продавцы этих шляп в конце концов совершенно дуреют под действием серы, которой обрабатывается соломенная плетенка.

— Но он, видимо, добрый и достойный человек.

— Достойный, но глупый, с совсем узким горизонтом. Я знаю его уже двадцать с лишним лет.

— Дочь хорошо ухаживает за ним, беднягой. Симпатичная особа, хотя уже не молода.

— Это все от женского любопытства: появилась на свет на двадцать лет раньше, чем нужно, и теперь сама расстроена этим. Откровенная девица: уже не раз ругала меня.

Мне становится неловко от развязности Провазника.

— Пойдем поговорим немного с домохозяином, — говорю я.

— Пойдем! — Охотно соглашается живописец и несколько раз хлопает Провазника по спине. Тот при каждом ударе испуганно вздрагивает и быстро встает.

Оба собираются выйти из беседки. Это нарушает глубокое раздумье жены живописца, стоявшей, опираясь о косяк:

— Знаешь что, муженек, — говорит она, — на ужин я сделаю яичницу.

— Хорошо, — на ходу говорит живописец.

После его ухода жена пользуется случаем, чтобы, шепелявя, сообщить мне, что у нее было много женихов и все мужчины по ней с ума сходили. Желая польстить ей, я говорю, что это еще и сейчас заметно.

— Что еще и сейчас заметно? — не понимает она.

Я не знаю, как объяснить ей, и наконец говорю, что видны следы былой красоты. Августиха сердито воротит нос: она, мол, и сейчас не так уж стара. Когда она приоденется, то… «Тут на днях один шел за мной и сказал: «Какая ядреная!» Ну, а на лицо могут и не смотреть». Все это она отбарабанивает скороговоркой, как мельница. Я что-то бормочу в ответ, но она уже исчезла.

Я выхожу в садик, где гуляют другие жильцы. Домохозяин улыбается мне, давая понять, что узнал меня, и подает мне еще одну записочку с предупреждением о больном горле. Идет разговор о сахарных заводах. Я хочу восстановить свое реноме остроумца и спрашиваю:

— Вы, барышня, знаете толк в сахарных заводах?

— О нет!

— Но в сахарных конфетах наверняка?

И я громко смеюсь, зная, что неподдельный смех заражает людей. Но мой смех никого не заразил. Видимо, каламбур не был понят.

Домохозяин спрашивает, играю ли я на каком-нибудь музыкальном инструменте, и при этом наступает мне на ногу.

— Нет, — сердито говорю я, но мне тотчас становится жалко его, и я добавляю: — Вы, наверное, часто ходите в оперу?

— Совсем не хожу. Это не для меня. Я правым ухом слышу на полтона выше, чем левым, куда уж мне в оперу.

Странный человек! Ежедневно теряет память и слышит одним ухом на полтона выше, чем другим!

— Я охотнее сам сижу дома за пианино и работаю, — продолжает он.

— Сочиняете музыку?

— Больше не сочиняю. Теперь я уже несколько лет занят исправлением Моцарта. Когда работа будет готова, услышите, как звучит Моцарт! — И он плюет прямо на ботинок Провазника. Тот вытирает ботинок о траву и замечает:

— Я тоже давно не хожу в оперу. Если и соберусь, то только на «Марту».

Домохозяин взял меня за руку и отвел в сторону. Он хочет что-то сказать, но никак не может начать и лишь издает звук «с-с-с-с-с», словно пар, выходящий из котла. Мы три раза обошли садик кругом, а он все шипел, пока наконец не разразился фразой: «Капуста не содержит фосфора». Он, стало быть, еще и заикается. Потом он дал мне еще одну записочку о больном горле.

Затем меня отвел в сторону живописец и спросил, заметил ли я, как он хлопал Провазника по спине. Если Провазник будет когда-нибудь раздражать меня, мне следует вот так же слегка похлопать его по спине, и он тотчас угомонится. Дрянной, мол, человек этот Провазник.

Провазник тоже не замедлил отвести меня в сторону. Каково мое мнение насчет того, чтобы основать компанию для сооружения островов на Влтаве? И он торжествующе поглядел на меня. Я сказал, что это блестящая мысль.