Петр Радченко - На заре

— Ставьте! — бешено бросил он. — Все равно и вам, и вашей власти долго царствовать не придется! Всех вас…

— Ты не пророчь, — оборвал его Корягин. — Нас с ног не свалишь.

— Свалим! — хрипел Древаль. — Тебя первого петля ждет.

Корягин не выдержал.

— Ах ты ж контра разэтакая! — вырвалось у него с гневом. — Загубил честного человека, да еще голос повышаешь, стерва! Да я из тебя душу вытрясу, шкуру сдеру, как с Сидоровой козы!

— А я чхать на тебя хотел! — процедил сквозь зубы Древаль.

Корягин рванулся к нему, ударил кулаком по голове. Бандит стукнулся затылком об угол шкафа, но тут же выпрямился.

— Увести! — распорядился председатель.

Чоновец подхватил арестованного, вывел его из кабинета.

Корягин сел на свое место, поставил локоть на стол и, подперев рукою щеку, устремил блестящие глаза в окно. Он видел, что все товарищи молча осуждали его за допущенное рукоприкладство, чувствовали себя не в своей тарелке, подавленно, и от этого нервы у него напряглись еще сильнее. Он с досадой плюнул, проговорил:

— Черт бы его взял!

— Да, драться не следовало бы, Петро, — осуждающе сказал Гуня. — Сурьезно.

Корягин, осознавая свою вину, молчал. На левой скуле вздулся сабельный рубец. Нижняя губа конвульсивно вздрагивала. Он сорвал с головы фуражку, вытер пот с лоснящегося темени и резко зашагал по кабинету.

— А я бы тоже съездил его по бандитскому рылу, — поддержал Ропот председателя. — Так и чесались руки…

Гуня неодобрительно покачал головой.

— Нам, большевикам, не к лицу горячность. Таких, как Древаль, надо судить и пущать в расход, но без этого самого… — Он поморщил высокий загорелый лоб. — Но я не приложу ума, откуда враги узнали про наше решение арестовать некоторых из них?

Корягин все еще находился под впечатлением допроса Древаля, сел за стол, помедлил минуту, потом сказал:

— А ведь похоже на то, что враги были предупреждены кем-то, и поэтому большинство из них бежало…

Ввели Гусочку. Лицо у него бледное, испуганное. Зеленоватые глаза беспомощно метались. Прикидываясь невинным, он пробормотал растерянно:

— Ну, как ето так, товарищи дорогие? Куры, утки, гуси… И никто никому ничего!

— Садись! — указал Корягин на стул.

Гусочка сел. В глазах у него совсем потемнело.

— Мыслимое ли дело? — тяжко вздохнул он. — Хозяйство ж без присмотру.

— Фамилия? — спросил Корягин.

Гусочка удивленно вскинул брови.

— Чи позабыл ты, Петр Владиславович? Гусочка я. А ежели по-правдашнему, то Игнатчук.

— Сословие?

— Казак я, казак от рождения, — Гусочка ткнул себя пальцем в грудь. — И дед был казак, и батько казак, ну и я… Та все в роду были казаки.

— Какой же ты казак? — бросил Ропот.

— Ето ты хочешь сказать о дьяке станичной церкви, каковой якобы находился в сожительстве? — скороговоркой начал Гусочка.

— Точно не знаю, но во всяком случае ты не казак, — махнул рукою Ропот. — Вот.

— А кто ж, по-твоему?

— Хамелеон ты, вот кто!

— Ето как же понимать? — часто заморгал Гусочка. — В нашем роду такой фамилии вовек не бывало.

Сдержав улыбку, Корягин поднял на него строгие глаза:

— Чин?

Гусочка глупо улыбнулся.

— Ну, ей-богу, Петр Владиславович! Ты чи смеешься надо мной, чи в самом деле? Чинов у меня никаких.

— Постой, постой, — остановил его Ропот. — Ты же унтер-офицер.

— Хиба? — притворно удивился Гусочка. — А я шось не помню про унтера. Невже [87] Невже, нэвжэ — неужели, не может быть. — прим. Гриня я имел такой чин? Хоть убей — выскочило из головы.

— У тебя всегда выскакивает то, что тебе невыгодно, — заметил Градов, расправляя лопастую бороду на груди. — Дурачком прикидываешься.

— И не думал, — Гусочка пожал плечами. — Какой толк в ём, в дурачке том?

— Кто-нибудь из родственников за границей есть? — спросил Корягин.

— Эге ж, есть, — осклабился Гусочка. — Меньшой брат. Черт его понес туда!

— Чем занимаетесь?

— Я?

— Да, да, вы, конечно, — повысил голос Корягин.

Гусочка снова принял Иисусов вид, и на его лице, поросшем жидкими рыжими волосами, застыла выжатая, безобидная улыбка.

— Тьфу ты! А я думал… — сказал он, потом, сложив руки на животе, взмолился: — Крест и святая икона, не ворую, Петр Владиславович! Ето на меня по злобе Фекла наговорила.

— А какие у тебя с нею счеты?

Гусочка почесал затылок.

— Да, ето… знаешь… Тут дело у нас любовное. Она хотела, чтоб я женился на ей, а я не пожелал.

Ревкомовцы прыснули со смеха.

— Это что, твоя очередная сплетня, гражданин Игнатчук? — спросил Корягин. — Дичинка с начинкой?