Висенте Бласко Ибаньес - Конкистадор

Недостаток пищи вынудил этих белых христиан опуститься до каннибализма пещерных времен. Тридцать испанцев отправились из Белена на поиски продовольствия, обнаружили почти разложившийся труп индейца, съели его и спустя всего несколько часов корчились в ужасных мучениях от жуткой пищи. Нескольких солдат, убивших своего умирающего товарища, чтобы скорее съесть его, Никуэса приказал вздернуть на виселице. Нужно было бежать с побережья несчастливой реки Белен, и колонисты решили использовать опыт одного моряка, сопровождавшего Колумба в его четвертом и последнем плавании, и найти на побережье перешейка ту красивую и спокойную гавань, которую Колумб назвал Пуэрто-Белло. В качестве ориентира этот моряк указывал источник очень свежей воды у подножия гигантского дерева и якорь, наполовину зарытый в песок. Они обнаружили дерево, источник и якорь, но, когда высадились на берег Пуэрто-Белло, их атаковали местные индейцы и своими выстрелами вынудили ретироваться, оставив на песке погибших товарищей.

Тогда они попытались найти еще одно место, указанное моряком из экспедиции Колумба, в семи лигах отсюда, которое адмирал назвал Пуэрто-де-лос-Бастиментос [21] Bastimento – провиант, продовольствие (исп.). – Прим. пер. , поскольку индейцы там предложили испанцам еду.

Когда они выбрались на берег, то не обнаружили ни одного индейца, и Никуэса радостно воскликнул:

– Во имя Бога, давайте остановимся здесь!

После стольких неприятностей и неудач его спутники из суеверия решили взять эти слова в качестве счастливого предзнаменования и дали этому месту название Номбре-де-Диос [22] Nombre de Dios – Имя Бога (исп.). – Прим. пер. .

Губернатор Кастилии-дель-Оро вступил во владение этими землями со всеми необходимыми церемониями: вытащил меч, срезал пучок травы и вырубил знак креста на коре дерева. Затем, не обращая внимания на то, что все члены поредевшей экспедиции уже едва держались на ногах от слабости, губернатор заставил возвести форт и обнести его частоколом, чтобы противостоять атакам индейцев, которые тут же их начали обстреливать, как и раньше в Белене.

Очень скоро жизнь в Номбре-де-Диос стала такой же невыносимой, как и в покинутой ими колонии в Белене. Голод не отступал. Дикари уничтожали все посевы, которые пытались взрастить испанцы.

Запасы, привезенные из Санто-Доминго, закончились, и было большой удачей найти хоть какую-нибудь змею, чтобы съесть ее. В пищу шли и куски кайманов, обжаренные на углях.

Никуэса отправил одну из каравелл на Эспаньолу за хлебом и мясом, но она так и не вернулась. Болезни и смерть выкашивали их ряды, и иногда даже не хватало людей, чтобы отправить их в дозор у частокола Номбре-де-Диос. Любая рана становилась смертельной от общего истощения и нехватки лекарственных средств.

Никуэса был вынужден проявлять жестокость, чтобы поддерживать хоть какую-то дисциплину среди воинов. Однажды во время смотра защитников крепости он понял, что из восьмисот человек, отправившихся с ним в плавание из Санто-Доминго, осталось лишь около ста «живых скелетов». И у них, и у самого губернатора Кастилии-дель-Оро, наследника колумбовой сказочной мечты о золоте, уже не оставалось никакой надежды. Большинство мечтали лишь о том, чтобы смерть пришла как можно скорее.

Фернандо Куэвас вспоминал и еще одну историю, которая случилась в это же самое время с другим отрядом испанцев, терпевшим такие же лишения и находившимся всего в нескольких лигах от экспедиции Никуэсы, о чем ни те ни другие даже не подозревали.

Бакалавр Энсисо, выйдя из Санто-Доминго на помощь Охеде, испытал то самое потрясение, которое неоднократно предсказывали Куэвас и его жена, беседуя по вечерам.

Когда город скрылся из виду, бакалавр неожиданно с изумлением увидел, как из бочки, словно привидение, вылезает Бальбоа-«фехтовальщик». Поняв, что его обманули, Энсисо пришел в негодование, расценив это как оскорбление своей проницательности, и заявил беглецу, что высадит его на ближайшем необитаемом острове. Однако внешний вид Бальбоа и его воодушевленная речь утихомирили Энсисо, а главную роль сыграл тот факт, что в отличие от остальных членов экспедиции Бальбоа знал побережье, к которому они направлялись, поскольку девять лет назад он участвовал в плавании с Бастидасом и Хуаном де ла Косой; в конце концов бакалавр дал согласие на то, чтобы этот человек стал участником экспедиции таким вот необычным способом.