Александр Дюма - Дюма. Том 02. Асканио

Итак, Бенвенуто попросту делал то, что было принято: Помпео мешал Бенвенуто Челлини — и Бенвенуто Челлини устранил Помпео.

Однако полиция иногда собирала сведения о таких убийствах. Она остерегалась охранять человека, пока он был жив, зато иногда горела желанием покарать виновника его смерти.

Такое желание она и проявила, преследуя Бенвенуто Челлини. Вернувшись домой, он едва успел сжечь кое-какие бумаги и положить в карман несколько экю, как явились папские сбиры, арестовали его и препроводили в замок Сент-Анж, что послужило для Бенвенуто немалым утешением, ибо он вспомнил: в замке Сент-Анж все узники — дворяне.

Утешила и ободрила ваятеля и мысль, осенившая его, когда он вступил в замок Сент-Анж: человек, наделенный такой изобретательностью, какой был наделен он, так или иначе скоро отсюда выберется.

Поэтому, войдя в замок и увидев кастеляна, который восседал за столом, покрытым зеленой скатертью, и разбирал бумаги, Бенвенуто сказал:

— Господин кастелян, утройте количество засовов, решеток и сторожей, заточите меня на самом верху башни или в глубоком подземелье, не спускайте с меня ни днем, ни ночью недремлющего ока, а я все равно убегу, предупреждаю вас!

Кастелян поднял глаза на узника, говорившего с такой поразительной самоуверенностью, и узнал бесстрашного Бенвенуто Челлини, которого три месяца назад имел честь угощать обедом. Невзирая на знакомство с Бенвенуто, а быть может, именно благодаря этому, достойный кастелян, услышав его слова, пришел в глубочайшее смятение: и этот флорентиец, мессир Джоржо, кавалер из рода Уголино, почтенный человек, был не в своем уме. Впрочем, кастелян тотчас же оправился от удивления и отвел Бенвенуто в камеру на самый верх замка. Плоская крыша служила потолком камеры; по крыше прохаживался часовой, другой стоял внизу у самой стены.

Кастелян обратил внимание узника на все эти подробности и, решив, что тот оценил их по достоинству, заметил:

— Любезный Бенвенуто, можно отомкнуть запоры, взломать двери, сделать подкоп в самом глухом подземелье, пробить стену, подкупить часовых, усыпить тюремщиков, но с такой высоты все равно не спустишься в долину, разве только на крыльях.

— А я все же спущусь! — ответил Бенвенуто.

Кастелян посмотрел на него в упор и решил, что пленник сошел с ума:

— Значит, вы полетите?

— Что ж, и полечу! Я-то всегда был уверен, что человек может летать. Только все времени не хватало попытаться. А здесь, черт возьми, времени у меня будет вдоволь, и мне хочется самому удостовериться. Приключение Дедала — истинное происшествие, а не выдумка.

— Берегитесь солнца, любезный Бенвенуто! — насмешливо отвечал кастелян. — Берегитесь солнца!

— А я улечу ночью, — сказал Бенвенуто.

Кастелян, не ждавший такого ответа, промолчал и удалился вне себя от ярости.

Действительно, Бенвенуто надо было бежать во что бы то ни стало. В иные времена — благодарение Богу! — ему нечего было тревожиться о содеянном: во искупление греха ему довольно было бы в день Успения Богородицы участвовать в шествии, надев камзол и плащ из голубой тафты.

Но новый папа, Павел III, отличался невероятной злопамятностью. Когда он еще был кардиналом Фарнезе, Бенвенуто повздорил с ним из-за серебряной вазы. Дело в том, что художник отказался отдать ему вазу бесплатно, и его святейшество чуть было не отнял ее силой, — вот почему Бенвенуто пришлось грубо обойтись со слугами его святейшества. Кроме того, его святейшество был уязвлен тем, что король Франциск I обращался к нему через высокочтимого Монлюка, своего посла в Ватикане, с просьбой отпустить Бенвенуто во Францию.

Узнав о том, что Бенвенуто арестован, высокочтимый Монлюк пожелал оказать услугу бедному пленнику и стал просить еще настойчивее.

Однако он обманулся в характере нового папы — этот был упрямее, нежели его предшественник, Климент VII. Итак, Павел III поклялся, что Бенвенуто дорого заплатит за свой проступок. Быть может, Бенвенуто и не угрожала смертная казнь, ибо в те времена папе надо было все хорошенько обдумать, прежде чем отправить на виселицу такого знаменитого художника; зато узнику грозила другая опасность — о его существовании могли забыть.

Поэтому Бенвенуто нельзя было забывать о себе, и он решил бежать до следствия и судебного разбирательства; впрочем, их можно было так и не дождаться, ибо папа, раздраженный вмешательством короля Франциска I, и слушать не желал о Бенвенуто Челлини.