Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

Рассуждения Шико, его соображения и философические раздумья длились не менее полутора часов. От мыслей его оторвало появление со стороны гостиницы “ Меч гордого рыцаря” каких-то носилок. Носилки остановились у порога таинственного дома. Из них вышла дама, закутанная вуалью, и исчезла за приоткрывшейся дверью.

— Бедняга! — прошептал Шико. — Я не ошибся, он и вправду ждал женщину. Можно идти спать.

Шико встал, но вдруг замер на месте.

— Нет, ошибся, — сказал он, — спать я не стану. Однако безусловно одно: не угрызения совести помешают мне заснуть, а любопытство. Это святая истина: если я остаюсь на своем посту, то ради одного — я хочу знать, какая из наших благородных дам удостоила прекрасного Эрнотона своей любви. Лучше уж оставаться здесь и наблюдать — ведь если я пойду спать, то наверняка встану с постели и вернусь.

С этими словами Шико сел на прежнее место.

Прошло около часа. Мы не беремся сказать, думал ли Шико в это время о неизвестной даме или о Борроме, терзало ли его любопытство или угрызения совести. Внезапно в конце улицы ему почудился конский топот.

И действительно, вскоре показался закутанный в плащ всадник. Он остановился посреди улицы, словно припоминая место.

Тут он заметил носилки и находившихся при них слуг.

Всадник подъехал к ним. Он был вооружен: слышалось, как его шпага звенит о шпоры.

Слуги при носилках пытались помешать ему проехать к дому, но он тихо сказал им несколько слов, и они не только почтительно расступились, но один из них, когда всадник спешился, даже принял из его рук поводья.

Незнакомец подошел к двери и очень громко постучал.

“Черт побери! — сказал себе Шико. — Хорошо я сделал, что остался! Предчувствие, что тут должно что-то произойти, меня не обмануло. Вот и муж, бедняга Эрнотон! Сейчас кто-то кого-то прирежет. Однако, если это муж, он очень уж любезно заявляет о своем появлении таким оглушительным стуком”.

Впрочем, несмотря на столь решительный стук незнакомца, ему, видно, не решались открыть.

— Откройте! — кричал стучавший.

— Открывайте, открывайте, — повторяли за ним слуги.

— Сомнений нет, — рассуждал Шико, — это муж. Он пригрозил носильщикам поркой или виселицей, и они перешли на его сторону. Бедный Эрнотон! Да с него кожу сдерут! Если, впрочем, не вмешаюсь я: ведь он в свое время пришел мне на помощь, и, следовательно, в подобном же случае я обязан помочь ему. А мне сдается, что случай как раз наступил и другого такого не будет.

Шико отличался решительностью и великодушием, да к тому же еще и любопытством. Он отцепил от пояса свою длинную шпагу, зажал ее под мышкой и быстро спустился вниз.

Шико умел открывать дверь совершенно бесшумно, уменье это необходимо всякому, кто хочет слушать с пользой для себя.

Шико скользнул под балкон, скрылся за колонной и стал ждать.

Не успел он устроиться, как дверь дома напротив открылась по одному слову, которое незнакомец шепнул в замочную скважину. Однако сам он оставался на пороге.

Спустя мгновение в проеме двери появилась прибывшая в носилках дама.

Дама оперлась на руку всадника, он усадил ее в носилки, закрыл дверцу и вскочил в седло.

— Можно не сомневаться, это был муж, — сказал себе Шико. — Довольно, впрочем, мягкотелый муж, ему в голову не пришло пошарить в доме и проткнуть живот моему приятелю Карменжу.

Носилки двинулись в путь, всадник ехал шагом рядом с дверцей.

— Ей-Богу! — сказал себе Шико. — Надо проследить за этими людьми, разведать, кто они и куда направляются. Тогда я смогу дать какой-нибудь основательный совет моему другу Карменжу.

И Шико последовал за носилками, соблюдая все предосторожности: он держался у самой стены, стараясь к тому же, чтобы шаги его заглушались топотом ног носильщиков и лошадиных копыт.

Шико пришлось испытать величайшее изумление, когда он увидел, что носилки остановились перед гостиницей “Меч гордого рыцаря”.

Почти в тот же самый миг дверь ее открылась, словно кто-то за нею поджидал прибывших. Дама, лицо которой было по-прежнему скрыто вуалью, вышла из носилок и поднялась в башенку: окно второго этажа было освещено.

За нею поднялся муж.

Перед ними обоими выступала г-жа Фурнишон с факелом в руке.

— Ну и ну, — сказал себе Шико, скрестив руки, — теперь я уж ничего не понимаю!..

Шико показалось, что он уже где-то видел этого столь покладистого мужа. Но во время своей поездки в Наварру он перевидал столько самых разных людей, что в памяти его все несколько смешалось и она уже не могла так легко подсказать ему нужное имя.