Александр Дюма - Дюма. Том 06. Сорок пять

— Господин Шико!

— Да можешь таращить глаза сколько угодно. Я говорю тебе, что, когда я уезжал из Нерака, сестрица твоя Марго была занята родами.

— Своими? — вскричал Генрих, бледнея. — У Марго будет ребенок?

— Нет, нет, она помогала своему мужу. Ты же сам знаешь, что последние Валуа не отличаются плодовитостью. Не то что Бурбоны, черт побери!

— Итак, Марго занимается деторождением, но не рожает сама.

— Вот именно, занимается им.

— Кому же она помогает рожать?

— Девице Фоссез.

— Ну, тут уж я ничего не понимаю, — сказал король.

— Я тоже, — ответил Шико. — Но я и не брался ничего тебе разъяснять. Я взялся за изложение фактов.

— Но не добровольно же она пошла на подобное унижение?

— Конечно, дело не обошлось без борьбы. Но где есть борьба, там один сильнее, а другой слабее. К примеру — Геракл и Антей, Иаков и ангел. Так вот, сестрица твоя оказалась слабее Генриха.

— Черт побери, по правде сказать, так ей и надо.

— Ты плохой брат.

— Но они же, наверное, ненавидят друг друга?

— Полагаю, что в глубине души не слишком обожают.

— А по видимости?

— Самые лучшие друзья, Генрих.

— Но ведь в один прекрасный день какое-нибудь новое увлечение окончательно их поссорит.

— Это новое увлечение уже существует, Генрих.

— Вздор!

— Нет, честное слово, это так. Хочешь, я скажу тебе, чего опасаюсь?

— Скажи!

— Я боюсь, что это новое увлечение не поссорит, а помирит их.

— Итак, возникла новая любовь?

— Да, возникла.

— У Беарнца?

— У Беарнца.

— К кому же?

— Погоди, ты хочешь все знать, не так ли?

— Да, рассказывай, Шико, ты чудесно рассказываешь.

— Спасибо, сынок. Так вот если ты хочешь все знать, мне придется вернуться к самому началу.

— Вернись, но побыстрее.

— Ты написал свирепому Беарнцу письмо.

— А что ты о нем знаешь?

— Да я же его прочел.

— И что ты о нем думаешь?

— Что хотя оно было неделикатно по содержанию, зато весьма хитро по форме.

— Оно должно было их поссорить.

— И поссорило бы, если бы Генрих и Марго были обычной супружеской парой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что Беарнец совсем не дурак.

— О!

— И что он догадался.

— Догадался о чем?

— О том, что ты хочешь поссорить его с женой.

— Это было довольно ясно.

— Да, но гораздо менее ясной была цель, которую ты преследовал, желая их поссорить.

— А, черт! Что касается цели…

— Да. Так вот, представь себе, треклятый Беарнец вообразил, что ты преследовал весьма определенную цель: не отдавать за сестрой приданого, которое ты остался ему должен!

— Вот как!

— Да, вот что этот чертов Беарнец вбил себе в голову.

— Продолжай, Шико, продолжай, — сказал король, внезапно помрачнев.

— Как только у него возникла эта догадка, он стал таким, каков ты сейчас — печальным и меланхоличным.

— Дальше, Шико, дальше!

— Так вот, это отвлекло его от развлечений, и он почти перестал любить Фоссез.

— Ну и что ж?

— Все было, как я тебе говорю. И вот он предался новому увлечению, о котором я тебе говорил.

— Но он же какой-то перс, этот человек, язычник, турок! Двоеженец он, что ли? А что сказала на это Марго?

— На этот раз ты удивишься, сынок, но Марго пришла в восторг.

— От беды, приключившейся с Фоссез? Я это хорошо понимаю.

— Нет, нет, нисколько. Она пришла в восторг по причине вполне личной.

— Ей, значит, нравится принимать роды?

— Ах, на этот раз она будет не повивальной бабкой.

— А кем же?

— Крестной матерью, ей это обещал муж, и в настоящий момент там уже бросают народу конфеты по случаю крестин.

— Во всяком случае, конфеты он покупал не на доходы со своих владений.

— Ты так полагаешь, мой король?

— Конечно, ведь я отказываюсь предоставить ему эти владения. А как зовут новую любовницу?

— О, эта особа красивая и сильная, у нее роскошный пояс, и она весьма способна защищаться в случае, если подвергнется нападению.

— И она защищалась?

— Конечно!

— Так что Генрих был отброшен с потерями?

— Сперва да.

— Ага! А затем?

— Генрих упрям. Он возобновил атаку.

— И что же?

— Он ее взял.

— Как так?

— Силой.

— Силой?

— Да, с помощью петард.

— Что ты порешь чепуху, Шико?

— Я говорю правду.

— Петарды! А кто же эта красавица, которую берут с помощью петард?

— Это мадмуазель Кагор.

— Мадмуазель Кагор?

— Да, красивая, высокая девица, считавшаяся недотрогой как Перона, опирающаяся одной ногой на реку Ло, другой на гору и находящаяся или, вернее, находившаяся под опекой господина де Везена, храброго дворянина из числа твоих друзей!