Бана - Кадамбари

Чандрапида оказал каждому из них должное внимание, а затем в сопровождении Вайшампаяны, следующего за ним на своем коне, поехал в столицу. Его защищал от солнечного зноя белый зонт, укрепленный на высоком золотом древке, который напоминал белый лотос — обитель богини царской славы {169} 169 …белый лотос — обитель богини царской славы… — См. примеч. 48. , или полную луну, сияющую над озером лотосов — свитой царевичей, или песчаный берег бурной реки конного войска; который походил по цвету на круглый капюшон Васуки, омытый пеной Молочного океана, был унизан гроздьями больших жемчужин и имел эмблемой изображение льва. Стебли лотосов, украшавших его уши, трепетали от ветра, поднятого множеством опахал, которыми слева и справа обвевали его слуги; впереди бежали юные и сильные воины, числом в несколько тысяч, которые прославляли его гимнами; а придворные певцы сладкозвучными голосами беспрестанно провозглашали приветственный клич: «Победы тебе и долгой жизни!»

Спустя короткое время Чандрапида, подобный вновь обретшему тело {170} 170 …вновь обретшему тело ‹…› богу любви… — См. примеч. 24. и сошедшему на землю богу любви, въехал в город, и горожане, побросав свои занятия, высыпали ему навстречу, став похожими на купы лотосов, расцветшие при появлении месяца {171} 171 …купы лотосов, расцветшие при появлении месяца. — Месяц считается покровителем ночных лотосов, расцветающих при его восходе; солнце — покровителем дневных лотосов. .

«Когда есть на земле такой, как он, то Карттикея, чья красота загублена несколькими лицами, недостоин имени царевича!» {172} 172 …Карттикея ‹…› недостоин имени царевича! — Одно из имен бога Карттикеи, или Сканды, — «Царевич», «Мальчик» (Кумара); о шести лицах Сканды см. примеч. 153. , «Ах, велики, видно, наши заслуги, если наши глаза, залитые потоком радости, хлынувшей из самого сердца, и широко раскрытые от восхищения, могут невозбранно любоваться его божественным обликом!», «Воздадим великие хвалы Вишну, принявшему новое воплощение и представшему перед нами в виде Чандрапиды!» — так восклицали горожане, сложив руки в приветствии и славя Чандрапиду. И поскольку на тысячах окон повсюду были раздвинуты ставни, город, казалось, распахнул тысячи глаз в нетерпении взглянуть на Чандрапиду.

Узнав, что Чандрапида, овладевший всеми знаниями, покинул Дом Учения и въезжает в столицу, женщины города, в жажде на него поглядеть, не успев закончить себя прихорашивать, поспешили, взволнованные, на верхние террасы своих домов. Некоторые из них, с зеркалом в левой руке, были похожи на ночь с блистающей полной луной. Некоторые, на чьих ногах еще не высох красный лак, походили на лотосы с бутонами, озаренными утренним солнцем. Некоторые, путаясь ногами в оброненных в спешке поясах, напоминали слоних, осторожно ступающих из-за мешающих им пут. Некоторые, в разноцветных одеждах, были похожи на радугу в сезон дождей. Некоторые, в сиянии белых лучей, отброшенных ногтями на пальцах их ног, напоминали домашних гусынь, привлеченных звоном ножных браслетов. Некоторые, зажав в руке жемчужные ожерелья, походили на Рати с хрустальными четками, оплакивающую гибель Маданы. Некоторые, с жемчужными бусами на груди, были похожи на ясный вечер с парой чакравак, разделенных узкой, светлой рекой. Некоторые, чьи драгоценные ножные браслеты сверкали радугой лучей, казались преследуемыми павлинами. А некоторые, успевшие лишь наполовину осушить драгоценные кубки с вином, казалось, теперь разбрызгивают это вино алыми бутонами своих губок. И было множество других женщин, которые любовались Чандрапидой, просунув округлые лица сквозь изумрудные окна, и казались похожими на лотосы, распустившие в небе свои цветочные чаши.

Когда женщины в толчее задевали друг друга, слышался ласковый перезвон их браслетов. Он сливался с нежными звуками игры на лютнях, смешивался с курлыканьем ручных цапель, возбужденных звяканьем металлических поясков, сопровождался криками домашних павлинов, которые вторили похожему на глухие раскаты грома топоту женских ног по выложенным драгоценными камнями лестничным ступеням, растворялся в гоготе гусей, которые в испуге принимали поднявшийся шум за рокот надвинувшихся туч. И этот гул, которому отвечало эхо из дворцовых покоев, казался торжественным возглашением победы бога любви.

В одно мгновение дома, заполненные женщинами, показались как бы выстроенными из женских тел; земля, по которой ступали их покрытые лаком ноги, — усыпанной красными лотосами; город, озаренный их улыбками, — воздвигнутым из сияния красоты; небо, заслоненное тысячами круглых лиц, — покрытым полными лунами; воздух, заполненный множеством ладоней, поднятых в защиту от солнца, — преобразившимся в луг лотосов; солнечный свет, пронизанный лучами от драгоценных камней, — окрашенным радугами; день, купающийся в потоке пылающих взглядов, — сотканным из лепестков голубых лотосов. И в то время как женщины, любуясь Чандрапидой, не отрывали от него широко раскрытых в восторге глаз, образ его навсегда запечатлевался в их сердцах, словно они были сделаны из зеркального стекла, воды или хрусталя.