Эмиль Золя - Том 12. Земля

Гюисманс в своем письме восторгается мастерством Золя в описании жизни и красоты природы: «Ваши картины деревни превосходны, вместе с вами видишь эту грустную и плоскую равнину Бос, протянувшуюся от начала до конца вашего романа. И видишь именно ее, а не вообще деревню. Это действительно замечательно. Я считаю, что описание моря ржи, посреди которого в конце концов исчезает верхушка маленькой колокольни, — это одна из самых прекрасных страниц, написанных вами. Что же касается ваших крестьян, то они действительно ужасны» (1887).

От имени молодых драматургов и театральных деятелей письмо Эмилю Золя прислал Андре Антуан, основатель «Свободного театра». Он писал: «Я совершенно уверен, что огромное большинство поколения молодых восхищается вашим творчеством и принимает его» (22 августа 1887 г.).

Авторам «Манифеста Пяти» не удалось, таким образом, повести за собой литературную общественность Франции. Резко критикуя крайности натурализма, чрезмерный физиологизм и грубость романа, критика отмечала и его бесспорные художественные достоинства, а также социальное звучание.

В России роман не получил большого отклика, так как его печатание в журналах «Наблюдатель», «Русское богатство» и в приложении к «Неделе» было приостановлено цензурой. Цензура запретила ввоз в страну также и французских изданий «Земли». Запрет этот был снят лишь после революции 1905 года. В некоторых статьях, где попутно упоминалась «Земля», подвергался критике физиологизм романа.

В 1912 году в большевистской «Правде» была напечатана статья анонимного автора «Эмиль Золя». В статье подчеркивалось, что неприглядные, а порой и страшные картины жизни народа, нарисованные писателем, — результат господствующей в мире социальной несправедливости. Газета отмечала социальную ценность книг Золя: «Его романы — трагедия современного человечества, загнанного в кровавый и грязный угол и не умеющего найти дорогу к свету и свободе… И каждый из нас, пройдя за Золя по лабиринту современного общества, выйдет не только обогащенный опытом, но с твердым, укрепленным сознанием, что так дальше жить нельзя… Пусть жизнь, отразившаяся в творчестве Золя, больше похожа на скотный двор, чем на истинно человеческую жизнь. Это не потому, что такова природа человеческая, а потому, что не устроено человеческое общество» [9] Сб. «Дооктябрьская „Правда“» об искусстве и литературе, М. 1937, стр. 207–208. . Этот отзыв можно полностью отнести к роману «Земля».

Современная французская прогрессивная критика, не закрывая глаза на существенные недостатки романа, все же высоко его оценивает. Зеваэс писал в своей книге об Эмиле Золя: «Земля», так же как «Западня», так же как «Жерминаль» и немного позже «Разгром», — одна из великолепных вершин всего творчества писателя (1945).

Анри д’Амфревиль в специальном номере журнала «Эроп», посвященном Золя (1952, № 83), отмечал смелость писателя в постановке острых социальных проблем: «Золя выступил пионером, он смело поднимал целину, ища причины угнетения человека, причины власти фанатизма. Он освободил крестьян в литературе от розового флера и затронул такие вопросы, которых до него никто не осмеливался касаться. Его противники не могли простить ему этой откровенности».

Фревиль в книге «Золя — сеятель бурь» (1952) уделяет большое внимание «Земле». Он упрекает Золя в одностороннем изображении крестьянства, в пристрастии к исключительному, а отсюда к нагнетанию ужасов, жестокостей и преступлений. Фревиль подчеркивает, что крестьянство Франции имело свои революционные традиции и что эта сторона жизни французских крестьян совершенно не нашла отражения у Золя. В целом критик дает книге высокую оценку, относя ее к достижениям писателя. Он ценит роман за смелый показ ужасных условий жизни французского крестьянства в конце XIX века. Точку зрения Фревиля разделяет Луи Арагон, считающий «Землю» величайшим созданием Золя.

Среди многочисленных противоречивых, а подчас и взаимоисключающих отзывов о «Земле» интересна статья немецкого писателя Генриха Манна, написанная в 1914–1915 годах. Большая часть этой статьи посвящена роману «Земля». Генрих Манн подчеркивает эпический характер темы Матери-Земли и вечной природы: «…и однажды на властной высоте полной зрелости прежний юноша приблизился к своей мечте больше, чем это обычно дано людям. Это чудо называется „Земля“ и представляет собой произведение правдивейшее и нелицеприятнейшее… Здесь действующее лицо сама земля, та, что родит и пожирает свои создания, та, что не допускает ни малейшего отступления от своего закона, не признает никаких желаний, никаких мыслей, которые не были бы землей… Бесконечно эпичное повествование „Земли“ движется словно вне времени, главы книги — это вдохи и выдохи вечности». Далее Генрих Манн отмечает социальное звучание произведения: «Вместе с тем это опять-таки роман определенного времени, здесь тоже вершится суд над Империей. Аграрный кризис, потрясающий страну, — дело рук этого государства спекулянтов. Худший из режимов — капиталистический милитаризм толкает народ к катастрофе. Угроза революции неотделима от изображаемых Золя событий, она их нагнетает, они ее вскармливают». Свою статью Манн заканчивает словами: «Идеальный образ народа, настоящего человечества, будет втайне идти с ним через весь его труд вплоть до самых безнадежных картин действительности».