Йоханнес Йенсен - Лежебоки

Про людей на выселках говорили, что летом их одежда выгорает на одном боку, не на том, на котором они спят. Они так редко бодрствовали, что и выглядели не как все люди. У хозяина за ушами появились большие наросты, похожие на клешни омара, которые набухали, когда он спал; у хозяйки одна щека была толще другой; жир скапливался у них под кожей и оседал, выпирая, где ему вздумается, покуда они пребывали в царстве сна. Все сыновья были на удивленье волосатые, и волосы росли у них на тех местах, где у других людей их не было: на лбу и на ушах, – по приметам, это предвещало богатство, а тут ну разве что оно могло расти само по себе, как сорняки на заброшенной земле, покуда человек спит. Чудно было смотреть, как, например, эти рослые, сильные парни еле двигаются, запрягая лошадь, это могло занимать у них целый час. Когда наконец дело было сделано, они иной раз забывали, для чего запрягли лошадь, распрягали ее и укладывались спать в повозку. Кто-нибудь из них мог стоять, опершись подбородком о рукоятку лопаты, и дремать во время грозы; повсюду в усадьбе в них были укромные местечки, чтобы вздремнуть в ближайшем из них, когда захочется.

Старомодными, под стать самим отсталым и неповоротливым обитателям усадьбы на выселках были их двор и все хозяйство. Все строения были прямо-таки доисторические, с мазанными глиной стенами и соломенной крышей, спускавшейся чуть ли не до земли: они еще продолжали пахать землю деревянным плугом, и все их прочие орудия, какими они пользовались в хозяйстве, у других уже давно вышли из употребления. В последнее время они обзавелись приличной косой, ведь им, увальням, было слишком несподручно орудовать серпом; а глядеть, как они возятся с только что купленным сепаратором, было просто тошно. Тощую скотину у них на дворе племенной было назвать никак нельзя: низкорослые мохнатые коровенки, почти не дающие молока, да несколько захудалых кляч, у которых с морды вечно текла слюна, а на ногах можно было найти все изъяны, какие только встречаются у лошадей. Тем не менее похоже было, что дела у них шли совсем неплохо, ведь жили они безбедно. Они были нетребовательны. В большом котле, подвешенном на крюке над открытым очагом, мать почти всегда варила серую кашу из ржаной муки, ругмелсгрёд , единственное блюдо, составлявшее диету, на которой столетиями сидели наши предки, странствуя в этих краях, нищие и порабощенные. Говорят, что ржаная каша в доме на выселках была до того густая и застывшая, что хозяйка подвешивала ее на стене, а хозяин с сыновьями отгрызали по кусочку. Тот, кто видел, как старые люди варят кашу из ржаной муки (называя ее по-ютландски «ррровмлсгрёдд»), тот поймет, почему люди на выселках были такие сони и почему они не ждали с нетерпением наступления следующего дня.

Старший сын из дома на выселках отслужил на королевской службе, про него рассказывают удивительные истории. Когда на призывной комиссии с него стащили рубашку, он заплакал горькими слезами и плакал до тех пор, покуда его, этакого богатыря, не забраковали по причине умственной отсталости и истерии и не отправили домой. Его братья теперь со страхом ожидали, что придет и их черед. Единственный раз случилось им над кем-то посмеяться, когда они стояли на берегу, а деревенские парни мерзли до посинения в озере. Но теперь им за это собрались отомстить всерьез.

Очутившись на другом берегу озера, парни заметили, что в доме на выселках еще горит свет, стало быть, начинать было еще не время. Тогда они направились к маленькому одинокому домику, где жила старая вдова по имени Марен, и, чтобы как-нибудь скоротать время, устроили ей концерт, играя на «поющем горшке» расщепленными перьями. Старуха была счастлива, что молодежь ее не забывает, она вышла из дома, сказала им спасибо и пожелала счастливого нового года. Наконец можно было войти в дом. В маленькой горнице было по крайней мере тепло, на столе лежала книга с застежкой, а на ней – очки.

– Ах, дорогие мои сынки, мне и угостить-то вас нечем, – горестно воскликнула Марен, когда они вошли к ней. – Стыд-то какой! Никак не ждала, что кто-то придет поздравить с новым годом меня, одинокую старуху.

– Не печалься, – отвечал их главный зачинщик. – У нас есть бутылка водки, но если у тебя в доме найдется чуток дрожжей...

– Дрожжей? Неужто вы будете дрожжами водку закусывать?

– Да нет, Марен, что ты. Просто нам нужны дрожжи для одного дела, лучше бы совсем жидкие, чтобы ими можно было приклеивать.

– Так вот оно что, ребятки! – радостно закричала Марен. – Стало быть, вы задумали сыграть с кем-то шутку, благослови вас господи! Я дам вам дрожжи, коли они у меня есть. А что вы собираетесь ими приклеивать и над кем собираетесь подшутить?

Читать дальше