Гийом Аполлинер: Убиенный поэт

Он был неутомимым исследователем фривольной и потаенной литературы прошлого, публикатором маркиза де Сада и Аретино, и сам написал несколько порнографических произведений, не столько в трудную минуту зарабатывая деньги, сколько в очередной раз пытаясь доказать — прежде всего себе, — что для него нет ничего невозможного или запретного в литературе. Но главные его силы, время, эрудиция, фантазия уходили на колоссальную по интенсивности работу журналиста и критика искусства. Он вел хроники в многочисленных газетах и журналах, не гнушаясь мельчайших эпизодов повседневности, о которых писал так же пылко, как о значительных событиях тогдашней художественной жизни. Он стал признанным авторитетом и знатоком в области искусства и литературы, а его связующая роль во французской культуре начала века давно превратилась в доказанный и неоспоримый факт.

Свидетельства дружбы Аполлинера и знаменитых художников того времени сохранились не только в его статьях, но и в их совместной работе. Дружба с Андре Дереном привела к их общему труду — первой книге прозы Аполлинера «Гниющий чародей», дружба с Раулем Дюфи — к созданию первого поэтического сборника поэта «Бестиарий, или Кортеж Орфея» (1911). Оба эти произведения, по словам известного французского ученого Мишеля Декодена, стали «центром воображения и всего творчества Аполлинера». Оба они были результатом великого пристрастия поэта к раритетам, формой реализации его недюжинной эрудиции, попыткой создать произведения современной литературы, используя традиционные жанры. Но главное, в этих, казалось бы, отстраненных от его личности книгах он формулирует основной закон своего творчества: все, о чем бы он ни писал, он пишет про себя и только про себя. Практически все его произведения — это его жизнь, тысячью деталей, аллюзий, реминисценций входящая в ткань лирического повествования.

В «Гниющем чародее» с особенной силой выразилась его страсть к забытым и редким словам, к повседневной жизни, философии и литературным жанрам Средневековья, но, повторим, Средневековье здесь — всего лишь карнавальная маска, не слишком-то и скрывающая его душу, одновременно жаждущую любви и не находящую успокоения. Идя вслед за старинной легендой о волшебнике Мерлине, тело которого, заточенное в могиле Озерной девой, коварной Вивианой, гнило, покуда душа оставалась живой, Аполлинер вводит в литературный обиход основные образы своей «лирической эстетики»: разверстая пропасть между мужчиной и женщиной; одержимость временем и греза о вечном; поиск собственной подлинности и, наконец, упоение творчеством вплоть до экзальтации поэтического чувства.

Вивиана изменяет Мерлину (читай: Мирей Дюбуа, Линда Молина да Сильва, Анни Плейден — все прошлые, трагические любови поэта — изменяют Гийому), используя против него магию, которой он ее обучил в обмен на ложную клятву в любви. Однако Мерлин — сын смертной женщины и дьявола (для Аполлинера это реализация мифов о его собственном «таинственном» происхождении), его душа бессмертна, у нее свой, «неслыханный» голос, голос всесильного знания, и когда опускается ночь, на поиски чародея, на этот голос приходят в лес многочисленные персонажи, олицетворяющие не только мифы, религию, литературу, но и намекающие на обстоятельства жизни, на чувства и раздумья автора, вызвавшего их из небытия. И в то время как Озерная дева не признает за любовью права победить смерть, поэт занимает место волшебника, чтобы восторжествовать над временем.

В «Гниющем чародее» Аполлинер использовал жанр средневековых споров и диалогов — как правило, они не обладали напряженной интригой, были лишены действия, да многие и писались для чтения, а не для игры на сцене. Привнеся сюда поэтику романов артуровского цикла, которые он любил с юности, и собственные ощущения «злосчастного в любви», он создает произведение на стыке прозы и поэзии, «философскую драму», как ее называл друг Аполлинера поэт Андре Сальмон, или «Библию наизнанку», по словам комментатора «Гниющего чародея» Жана Бюрго. Сам Аполлинер высоко ценил это произведение, отмечая, что оно одновременно вписывается в «кельтские глубины нашей традиции» и является прообразом будущей новой эстетики.

Уже не столько прообраз такой эстетики, сколько попытку ее реализации можно найти в книге «Убиенный поэт»: в нее, кроме одноименной повести-притчи, вошло еще пятнадцать новелл. Семь лет, которые отделяют выход «Гниющего чародея» от публикации в 1916 году «Убиенного поэта» (законченного еще раньше — в 1913 году), стали огромной эпохой в судьбе Аполлинера — это было время фантастического труда и невероятно насыщенной событиями жизни. На эти годы выпал и главный его успех — книга стихов «Алкоголи», которая принесла ему громкую славу, и главная его печаль — разрыв с Мари Лорансен, и мучительные переживания, связанные с ложным обвинением поэта в краже «Джоконды» из Лувра в августе 1911 года. Судебное разбирательство, закрытое только через шесть месяцев, высветило то, что он порою скрывал от самого себя: «неполноценность» человека без гражданства (он не имел его как сын иммигрантов), а это легко приводило к националистическим нападкам со стороны тех, кто видел в инородце опасность для общества и культуры. Еще не стерлось из памяти современников дело Дрейфуса, интерес поэта к славянским и еврейским традициям только подогревал лжепатриотизм его литературных недругов. Начавшаяся война усугубила эту двойственность его положения — понятно, с какой силой он жаждал получения французского гражданства, которое обрел незадолго до преждевременной смерти. Наконец, на эти же годы — с декабря 1914-го по март 1916-го — приходится его участие в военных действиях; он ушел на фронт добровольцем, записался в артиллерийский полк и был отчислен из него после ранения в голову осколком снаряда.

Читать дальше