Чарльз Диккенс - Лавка древностей

Карлик выругался вполголоса и огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, которым можно было бы воздать по заслугам непокорной жене. Но кроткая женщина умолила его сменить гнев на милость и пообещала сделать все, что от нее требовалось.

— Поняли? — снова зашипел Квилп, несколько раз с вывертом ущипнув жену за руку. — Выведайте ее тайны.

— Это легко сделать. Да не забывайте, что я подслушиваю. Начнете тянуть, мямлить — я скрипну дверью; и если дверь будет скрипеть часто, пеняйте потом на себя. Ну, идите!

Миссис Квилп удалилась согласно приказанию, а ее любезный супруг с хитрым и сосредоточенным видом устроился за дверью и, прижавшись к ней ухом, расположился слушать.

Несчастная миссис Квилп никак не могла придумать, с чего начать, о чем спрашивать, и подала голос лишь после того, как дверь, проскрипев очень настойчиво, приказала ей без дальнейших размышлений приступить к делу.

— За последнее время ты что то зачастила к мистеру Квилпу, милочка.

— Да, я сама сколько раз жаловалась на это дедушке, — простодушно сказала Нелл.

— А он что?

— Ничего… Вздохнет, уронит голову на руки и сидит такой печальный, несчастный. Если бы вы увидели его в эту минуту, то, наверно, не удержались бы и заплакали вместе со мной… Какая у вас дверь скрипучая!

— Да, она то и дело скрипит, — сказала миссис Квилп, бросив тревожный взгляд в ту сторону. — Но ведь раньше твой дедушка… таким не был?

— Нет, что вы! — воскликнула Нелли. — Он был совсем другой! Нам с ним жилось так хорошо, легко, весело. Вы даже представить себе не можете, как у нас все изменилось за последнее время!

— Мне больно тебя слушать, дитя мое! — сказала миссис Квилп, и она не покривила душой.

— Благодарю вас, — ответила девочка, целуя ее в щеку. — Вы всегда такая добрая и с вами так приятно поделиться. Мне ведь ни с кем не приходится говорить о нем, кроме нашего Кита. И все-таки я очень счастлива и должна бы радоваться своему счастью… Но если бы вы знали, как иной раз бывает горько видеть, что мой дедушка стал совсем другой!

— Подожди, Нелли, — сказала миссис Квилп, — это пройдет, и у вас снова все наладится.

— О, если бы господь смилостивился над нами! — воскликнула девочка, и слезы хлынули у нее из глаз. Но ведь сколько прошло времени с тех пор, как дедушка… Смотрите, дверь отворилась.

— Это сквозняк, — чуть слышно проговорила миссис Квилп. — С тех пор, как дедушка…

— …стал таким задумчивым, грустным. Раньше мы с ним совсем по-другому проводили наши вечера, — продолжала Нелл. — Я, бывало, читаю ему, а он сидит у камина и слушает; потом — книжку в сторону, начнем разговаривать, и он рассказывает про мою мать, какая она была девочкой, — совсем как я, и лицом и голосом. Или посадит меня на колени и старается объяснить мне, что она не в могиле, а улетела на небо, в ту прекрасную страну, где нет ни старости, пи смерти… Как нам было хорошо тогда!

— Нелли, Нелли! — воскликнула несчастная женщина. — Сердце разрывается, на тебя глядя! Ты еще совсем ребенок и так убиваешься. Не плачь, перестань!

— Я очень редко плачу, — сказала девочка. — Но у меня больше нет сил таить это про себя, а сегодня мне нездоровится, вот слезы и льются сами собой, никак их не остановишь. Я не боюсь поделиться с вами своим горем, ведь вы никому о нем не скажете.

Миссис Квилп отвернулась от нее и промолчала.

— Как часто мы гуляли с ним раньше по полям и зеленым рощам! — продолжала Нелл. — Возвращались домой только к вечеру; и чем больше устанем, тем милее нам дом, и мы радуемся: как у нас хорошо! А если в комнатах покажется темно и скучно, мы с ним, бывало, говорим: «Ну что ж, зато какая у нас была прогулка!» — и с нетерпением ждем следующей. Но теперь дедушка не ходит гулять, и в доме у нас стало еще темнее, еще безотраднее, хотя с виду в нем ничто не изменилось.

Она замолчала; дверь скрипнула несколько раз подряд, но миссис Квилп будто не слышала этого.

— Только не думайте, — вдруг спохватилась Нелл, — что дедушка переменился ко мне. По-моему, он любит меня с каждым днем все больше и больше и становится все ласковее, добрее. Вы даже представить себе не можете, как он ко мне привязан!

— Я не сомневаюсь, что дедушка очень любит тебя, — сказала миссис Квилп.

— Да, очень, очень! — воскликнула Нелл. — Не меньше, чем я его. Но вы еще не знаете самого главного… только смотрите, никому ни слова об этом! Он теперь совсем не спит, разве лишь задремлет днем, в кресле, а по ночам, почти до самого утра, его не бывает дома.