Эрве Базен - Зеленый храм

И действительно, отсутствует множество летних обитателей леса: перелетных птиц, зверушек, что забились в норы и впали в спячку, растений, свернувшихся в своих луковицах. Нет густолиственных содружеств, их заменили голые ветви, колышущиеся в холодном небе. Не хватает запахов, красок. Не хватает лесного гомона: крика, песен, жужжания, стрекотания, которые зима до такой степени сводит на нет, что только скромное чириканье верных этим местам птиц, резкое ворчание голодных животных, без убежища и еще более от этого одичавших, доказывает, что все-таки пора, лишенная соков жизни, необязательно влечет за собой безжизненность.

Наш гость (я плохо выразился: в лесу у меня всегда возникает ощущение, что здесь я его гость) был в хорошем расположении духа. Он взял Леонара за руку. На его зов (не кряканье для короткого расстояния, а сильный свист, впрочем не услышанный нами, так как речь шла о сверхзвуковом свистке браконьера) собака ответила очень быстро. Странное животное, похожее на собаку бельгийского пастуха своим рыжим нарядом и черной головой, казалось, привитой ко всему остальному, обнюхало нас, одного за другим, не слишком приближаясь, и побежало вперед, вдыхая воздух то громко, то тихо, но при необходимости удерживаемое щелканьем пальцев хозяина; он, очень довольный, вернувшийся в родную стихию, не колеблясь выбирал необходимые повороты, чтобы утвердить успех экспедиции. Так мы пересекли за двадцать минут высокий дубняк, потом низкий, менее разреженный, где были сделаны кривым садовым ножом надрезы на боку менее красивых деревьев и где весной вырастет не такой частый молодняк. Затем мы попали в зону, заросшую кустарником. Когда собака распласталась и пошла на полусогнутых лапах, вытянув морду, с дрожащим хвостом, рука хозяина, рубанув воздух, приказала нам держаться настороже, потом притянула к себе малыша.

— Пятеро, — прошептал он. — Они пройдут лесосеку. У них жажда.

Я вспомнил, что, и правда, возле опушки, обыкновенной засеки, освобожденной от деревьев два года назад, было болото, кишевшее в августе мошкарой, а в этот час покрытое слоем льда, который легкие копытца не разобьют. Напасть на стадо — это была удача, но не чудо для того, кто знает, где пасутся косули, домосеки, так хорошо переносящие голод, что предпочитают грызть какие-нибудь старые зерна, какие-нибудь стебли, лишь бы не ходить искать что-нибудь получше, особенно если страх преодолевает голод.

— Видишь, самец: у него огромные рога. Четыре козочки: на голове у них нет ничего, а зад белый и в форме сердца.

Стадо, в одеянии скорее сером, нежели рыжем, топталось на месте, пробиралось между деревцами в поисках пищи, их уши, окаймленные коричневой полоской, были подвижны, настороженны. Беглый взгляд. В лесу кто сам обнаруживает, того тоже очень быстро обнаруживают. У косули такое тонкое обоняние, что оно чувствует пришельца на очень далеком расстоянии.

Самец начал бить копытцем, глухо заблеял, затем, издав крик тревоги, свойственный сородичам — подобие лаяния, — одним прыжком поднялся, и за ним последовало все стадо.

Достигнув просеки, пройдя ее до самого болота, наш белокурый великан принялся каблуком ломать лед, а наш малыш подбирать возле проруби бело-голубые куски и бросать их на ледяную поверхность. Я оценил этот поступок, как оценил и взгляд сподвижника, такой же заинтересованный, как и у меня. Меня не покоробила откровенность охотника: тот обернулся и признался:

— Очень жаль, но я не ем сухой травы. Мне пришлось съесть двух или трех оленят…

Он стукнул в ладоши — дать волю собаке, она тотчас же покинула нас и побежала во весь опор, чтобы обнюхать следы. Он добавил:

— Лисы тоже при случае едят оленят. Поскольку вы им покровительствуете, вы не можете на меня сердиться.

— Ты довольно много прошел сегодня, — сказала Клер. — Лансело не хочет, чтобы ты перетруждался. Вернемся.

Она взяла его за руку, и мы сделали пол-оборота. На этот раз Леонар вдруг протянул мне руку, чтобы сыграть в «Это что за дерево?» — школьный вариант нашей любознательности. Он уже знал много, этот парнишка, гораздо больше, чем большинство горожан, которые от праздника всех святых до пасхи не видят ничего, кроме стоящих деревьев, ствол или кора которых ничего им не говорят. Что это за дерево? Ствол короткий и толстый, сильно разветвленный, испещренный глубокими горизонтальными трещинами: обыкновенный дуб. Кора менее толстая, изборожденная прямыми щелями: каменный дуб. Гладкая, прямоугольной формы: бук. Гладкая, в бороздках: граб. Что это за дерево? Ствол оливковый, удлиненный: ясень. Ствол перекрученный, обросший в изобилии ниспадающими ветвями: ольха. Леонар выпустил мою руку и схватил руку своего друга: