Лесли Хартли - По найму

Ледбиттер слегка прищурился. Он изо всех сил пытался изгнать из головы образы объективной реальности, чтобы без помех сосредоточиться на своих мифических домочадцах. Увы, фантазия бездействовала. В поисках вдохновения он посмотрел на леди Франклин.

— Моя жена... — начал он и запнулся.

— Ну так что Франсес? — с нетерпением проговорила леди Франклин.

— Франсес... она... — Ледбиттер снова посмотрел на леди Франклин в отчаянной надежде, что между ними пробежит наконец волшебная искорка.

— Я слушаю, слушаю... — Леди Франклин сгорала от любопытства. — Какая у вас короткая память! Впрочем, — в ее голосе послышались кающиеся нотки, — мы ведь так давно не виделись, разве можно все запомнить. Это я виновата. Коктейли, обеды, ужины — какая напрасная трата времени, мне было бы страшно неловко заставлять вас возить меня по всем этим приемам — я убеждена, что вы провели эти дни с куда большей пользой. — Она жалобно поглядывала на строгий профиль Ледбиттера. — Все равно мы бы с вами не смогли толком поговорить. И кроме того, светская суета так утомляет. Но я напомню, на чем вы остановились. У вас все снова наладилось, но Сюзи заболела ветрянкой, и ваша жена очень беспокоилась, не заразятся ли от нее остальные. Вы еще сказали, что я могу не бояться вас — в смысле ветрянки: вы уже ею болели.

— Это точно, — протянул Ледбиттер с целью выиграть время, — ветрянка у меня была.

В том, как он это сказал, было что-то зловещее.

— А что, кто-нибудь все-таки заболел? — испугалась леди Франклин.

— В общем-то нет, — растерянно забормотал Ледбиттер. — В общем-то нет... Дети чуть было не заразились, но, слава Богу, пронесло, — повторил он с большей уверенностью в голосе.

Леди Франклин рассмеялась.

— Откуда вы знаете, что дети чуть было не заразились? Впрочем, как известно, чуть-чуть не считается. Ну а что ваша жена, она-то довольна?

— Еще как! — буркнул Ледбиттер. — Сияет как медный грош.

— Разве вам неприятно, что у жены хорошее настроение? — удивилась леди Франклин.

— Приятно-то приятно, — протянул Ледбиттер, плохо понимая, что скажет дальше, и сильно опасаясь, что еще мгновение, и все рухнет, как карточный домик. Тут он покосился на леди Франклин, словно школьник на шпаргалку, и фантазия наконец-то заработала. — Пусть радуется на здоровье, — сказал он, — только все хорошо в меру.

— То есть? — не поняла леди Франклин.

— Дело в том, что теперь, когда у нас появились деньги, она вдруг решила, что... Кстати, я не сказал ей, откуда они. Вернее, сказал, что выиграл — по футбольному тотализатору.

— Сказали, что выиграли? Почему?

— Чтобы не стала ревновать.

— Понимаю, — задумчиво протянула леди Франклин. — Я как-то об этом не подумала.

Она посмотрела на Ледбиттера, про которого вполне можно было сказать «красивый мужчина», если бы не этот взгляд старого солдата, и, пожалуй, впервые за время их знакомства вдруг поняла, что перед ней человек, у жены которого и впрямь имелись основания быть ревнивой.

Ледбиттер между тем внимательно следил за тем, как будут восприняты его слова.

— Наверное, вы поступили правильно, — начала леди Франклин, — но я... я... — Голос ее задрожал, и она замолчала. В самом деле, как дать понять, что миссис Ледбиттер может не опасаться леди Франклин. Отметив замешательство своей собеседницы, Ледбиттер, однако, не угадал его причины.

— Моя супруга очень ревнива, — сказал он. — Сам не знаю, почему. Но я хотел сказать о другом, миледи. Теперь, когда все беды позади, причем, — добавил он, усмехнувшись, — благодаря вам, а не футбольному тотализатору, моя жена решила, что больше беспокоиться не о чем. Она забыла, что значит сидеть на мели. Накупила массу тряпок — себе и детям, зачастила по гостям, по полдня дома не бывает, у телефона не дежурит, я начинаю ворчать — она только хохочет. Радость радостью, но нужно знать и меру.

— Я вас понимаю, — сказала леди Франклин, решительно не понимая, в чей адрес была отпущена эта реплика, но заметив, как помрачнело его мужественное лицо, быстро добавила: — Я ведь говорила — и, кажется, вы со мной согласились: деньги не отменяют проблем, они их только видоизменяют.

— Без проблем не проживешь, — поспешно согласился Ледбиттер. — Это уж само собой... Дело в другом. Раньше я значил для жены гораздо больше, а теперь она на радостях что-то очень разгулялась! Как говорится, эмансипировалась. Ну да не все ли равно, как я на это смотрю, пусть немного порезвится!

После некоторых раздумий леди Франклин, к своему немалому смущению, вдруг поняла, что ее счастье греет лишь ее самое, а не весь мир, и, уж во всяком случае, не Ледбиттера, человека, которому она этим счастьем обязана. Терзаясь угрызениями совести, она воскликнула: