Лесли Хартли - По найму

Немного помолчав, она сказала: «Надо же пообедать! Вы, наверное, умираете с голода. Пойдемте в «Белую лошадь» — говорят, там кормят лучше всего. Вам надо как следует подкрепиться».

Ледбиттер, который в таких поездках, по собственному выражению, нередко «сиживал на воробьиной диете», ничего против не имел.

Наконец они тронулись в обратный путь.

Леди Франклин сидела, чуть выдвинув нижнюю губку, которая, слегка подрагивая, придавала ее лицу недовольное выражение. Что это она, собственно, так дуется? Ледбиттер, перевидавший на своем веку немало женских слез (и нередко сам вызывавший эти слезы), заметил на щеке леди Франклин предательский след. Ну, конечно: поплакала, потом кое-как попудрилась, и все в порядке — в конце концов, ради кого ей прихорашиваться — не ради него же!

Леди Франклин сидела и молчала. «Сначала она тараторит так, что у меня башка раскалывается, — злобствовал про себя Ледбиттер, — а теперь сидит, словно воды в рот набрала. Ну что ж, как говорится, дело хозяйское. Соскучится — скажет. А пока и мы помолчим». — И он застыл за рулем с каменным лицом. Вскоре молчание сделалось таким громким и назойливым, что леди Франклин пробудилась от своих горестных раздумий.

Виновато покосившись на Ледбиттера, она спросила:

— Может быть, теперь послушаем радио?

Но вселившийся в Ледбиттера бесенок заставил его произнести с отменной учтивостью:

— Разумеется, миледи, просто мне показалось, что вы... — И рука его, протянувшаяся было к приемнику, застыла в воздухе. Самостоятельный и замкнутый мир радио мало интересовал леди Франклин, с головой погрузившуюся в свои горести. Повышенный интерес к чему-то одному часто оборачивается полнейшим равнодушием ко всему остальному, а утонченность и ранимость превосходно сочетаются с черствостью и душевной глухотой. «Мало ли что ему скучно! — размышляла между тем леди Франклин. — В конце концов он же за это получает деньги». Впрочем, храбрилась она исключительно наедине с собой. Не могла же она ему признаться, что затеяла все эти разговоры по совету одного своего знакомого, чтобы избавиться от мучительных призраков прошлого. И все-таки не мешало бы извиниться за такую назойливость. Вскоре Ледбиттер услышал:

— Надеюсь, я не очень утомила вас своей болтовней?

— Что вы, что вы, миледи.

— Ну и прекрасно.

Итак, приличия соблюдены, но о чем говорить теперь? Не повторять же свой монолог еще раз! Ведь и на исповеди не принято каяться в одном и том же прегрешении дважды, даже если оно ужасно, а муки совести невыносимы. У исповедника тоже может лопнуть терпение! «Пусть ваши собеседники расскажут вам о себе. Долго упрашивать их не придется — вы уж мне поверьте. Пускай они осознают себя полноправными личностями, тогда и вы поверите в их реальность. Имейте в виду, вам жизненно необходимо почувствовать, что вокруг есть другие люди с другими проблемами. Вам надо перестать грезить наяву».

«Он как луна, — ни с того ни с сего подумала вдруг леди Франклин. — Я всегда вижу только одну сторону его лица. Есть ли жизнь на этой луне? Тени на лице — словно лунные пятна... Луна в первой четверти. Говорят, «лунообразное лицо»... Но это не про него. Он совсем другой». Обратив внимание на внешность Ледбиттера, леди Франклин с неожиданной для себя проницательностью увидела в нем сочетание силы и какой-то хрупкости. Она вдруг поймала себя на том, что думает об этом человеке.

— Вы женаты? — робко поинтересовалась она.

«Интересно, что она надеется услышать в ответ? Да или нет? Попробуй угадать. — Ледбиттер вдруг явственно ощутил, как в его широкую ладонь, которая в настоящий момент покоилась на рулевом колесе, опускается монета — премия за правильный ответ. — Так что же сказать? Вообще-то женщины дают на чай скуповато, но все равно одно дело полкроны и другое — флорин. Большинству из его пассажирок захотелось бы услышать, что он не женат, но леди Франклин, похоже, не из их числа — во всяком случае, если судить по тому, что она ему наболтала». Обычно, выдумывая, он говорил быстрее, чем когда отвечал искренне, но на сей раз в голосе прозвучала нерешительность, когда он быстро произнес:

— Да, женат...

— Вы, кажется, в этом не очень уверены? — улыбнулась леди Франклин.

«Черт возьми, оказывается, она не такая дурочка! Нет, удивительный народ женщины! Сначала задают бестактные вопросы, а когда им вежливо отвечаешь, они еще тебе не верят». Как ни странно, он гораздо больше обижался, когда не верили его выдумкам.