Лазарь Кармен: Сын колодца

Когда не было похорон, он торчал на станции конки. Подбирал брошенные пассажирами пересадочные билеты и сбывал их другим по копейке и по две…

Варя терзалась, глядя на сына.

– Отчего бы тебе не подумать за Саньку? – говорила она частенько мужу.

– А что?

– В школу бы какую запределить его.

– Это твое бабье дело, – отмахивался Иван.

Варя иногда всю ночь не смыкает глаз и все думает, думает, как бы Саню в люди вывести.

«И есть же такие счастливчики! К примеру, Сидориха. Вот так повезло ей с ее Ваней. Юнкер он, и какой бравый!

Нет такой девицы на слободку, которая не страдала бы по нем и дусей в глаза не называла!

А как он мать уважает, хотя она семечками торгует. Все «маменька» да «маменька». По воскресеньям в церковь с нею ходит, ручку целует. Скоро он в прапорщики выйдет, а там, смотри, офицер.

«Господи, вот бы и моему Санечке офицером быть!» – И она рисует себе соблазнительную перспективу:

Соборная площадь, парад, войска. Санечка в новеньком мундире, новеньких сапогах, сабля на боку блестит.

– Равнение направо, м-марш! – командует он.

Варя до того увлекается, что забывает про окружающих. Весь дом спит, и слова команды вырываются у нее, как у заправского офицера.

Иван просыпается и спрашивает спросонья в испуге:

– Что случилось?

– Ничего, спи!.. – отвечает, краснея, Варя.

Варя грезит дальше. Она не прочь, чтобы Санечка был машинистом на пароходе, как Сережка, сын мясника Василия. Тоже хорошее дело.

Он каждый раз привозит из Порт-Саида то страусовое перо, то кусок шелку, то шкатулочку, то громадного омара.

Третий гудок. Она, Варя, стоит на палубе и прощается с Санечкой. Санечка в синем костюме и джонке на голове.

– Прощай, Санечка!

– Счастливо оставаться, маменька!

– Мадам, – говорит толстый краснорожий капитан с голосом, как гудок, – прошу сходить.

Она целует в последний раз Санечку и сходит по сходне…

После таких ночей Варя вставала с воспаленными глазами, сонная, но сияющая. Она подзывала Саню, гладила его по голове и спрашивала:

– Хочешь в школу?

– Н-нет.

– Чего?

– Боюсь, там бьют… Валя рассказывал…

– Глупенький. Там хорошо. Учат грамоте. А ты чем хотел бы быть?

– Разбойником!

– Фу!.. Дурачок!

С некоторых пор Варя забросила торговлю и с утра, нарядившись в праздничное платье и накинув черный платок в букетах, исчезала на весь день из дому. Она возвращалась лишь к вечеру, разбитая, усталая.

– Где шляешься? – спрашивал Иван.

– После узнаешь, – отвечала она загадочно. Она «шлялась» по приемным всех школ, какие были в городе, крепко прижимая к груди прошение, написанное знакомым наборщиком. Но напрасно. Все школы были переполнены, и для Санечки ее нигде не оказывалось свободного местечка.

Варе сделалось страшно. Она боялась, что ей никогда не видать Саню офицером или машинистом.

А Саня, не подозревая страданий матери, оставался по-прежнему беспечным – весь день околачивался в порту, на площадях и базарах.

Но вот в жизни его произошел перелом. Бегая однажды взапуски с товарищами по слободке, он обратил внимание на такую картину: по мостовой в облаке пыли двигалась колонна мальчишек, одетых в серые блузы, стянутые черными поясами, и в лихо заломленных набок фуражках. У каждого в руке было по ружью, ну точь-в-точь солдаты, только семнадцативершковые.

Впереди шли три барабанщика и, на ходу утирая рукавами блуз носы, бойко нажаривали палочками.

Прохожие останавливались и глазели.

Мужчины смеялись, а женщины расплывались в миндальную улыбку и сентиментальничали:

– Деточки вы мои миленькие!

Барабаны вдруг смолкли, и «армия» затянула:

Армию сопровождали: важный господин в шевиотовом пальто, очках и форменной фуражке и еще двое. А позади плелся обоз – две платформы, нагруженные шинелями и узелками с провиантом.

Санька чрезвычайно заинтересовался этой армией, примкнул к ней и пошел рядом, в ногу.

– Р-раз! Р-раз! – командовал мальчик в желтом поясе – взводный.

Санька решил идти с ними хоть на край света.

Они вышли в степь и сделали привал.

Детишки побросали ружья и атаковали платформу с провиантом. Они расселись потом на травке, развязали узелки и принялись за еду. Они запаслись колбасой, сыром, маслом, яйцами, редиской.

У Саньки глаза разгорелись при виде такой массы снеди. Он затесался среди детей и поглядывал то на одного, то на другого с жадностью голодной собачонки.