Георгий Полонский - Ключ без права передачи

- А потом - протокольчик. И в нем черным по белому: "На собеседованиях Майданов Александр показал…" Ну и там все мои сопли доверчивые в дело пошли. Против Витьки Лычко и других… Ты их не знаешь. Артистка она была, понял?!

- Да… невесело, - признал Женька и тут же возразил: - Но это совсем из другой оперы!

- А я рассказал так, для примера… Ну чего это она решила в гости ко мне? Чудно ведь!

- Брось, Майдан. У нее никаких задних мыслей!

- Не знаю. Вот у ее "пузыря" - точно, никаких! - Майданов улыбнулся. - Но мама-то она ему, а не нам. Нам - классная дама, пускай даже самая лучшая. А друг твой, Смородин, - все-таки комсомольский чин… Так?

- Ну и что? Мы его выбрали, он же отбивался!

- Ладно, поговорили, иди к своим…

Женя отстал от него, тяжело озадаченный.

А потом в доме, когда гудела в печке отличная тяга, когда накормленный Антон спал под шубкой на оттоманке, а остальные пили чай после сытной пшенной каши, имел место разговор (несколько туманный для непосвященных, но это ничего: если они потерпят, все прояснится).

- Ладно, никто не спорит с тобой, - говорил Смородин. - А чего ты от Марины Максимовны хочешь?

- Мнения! - настаивал Адамян.

- Зачем? Это наша проблема, и мы решим ее сами…

- Как? Вызовем "Голгофу" на бюро?

- Не смеши!

- "Баба Сима" могла бы… - меланхолически сказала Юля.

- Так ее уже нет. - Адамян ходил взад-вперед, глядя себе под ноги. В нем заметна какая-то напряженность. - Есть Марина Максимовна, но она молчит…

- Жень, а я имею, по-твоему, право обсуждать это с вами? - спросила Марина Максимовна.

- Нет? Ну, не надо… что ж. Вообще-то я и сам понимаю…

- Зачем же начал?

- Надеялся, что вы…

- Лопух потому что, - вдруг высказал с оттоманки Майданов, охранявший там сон ребенка. - Марине Максимовне неинтересно иметь неприятности из-за тебя, правда же?

Повисла пауза.

Смородин чиркнул спичкой для Марины: она разминала сигаретку. Но рассердившись (на себя?), она задула эту спичку и принялась эту сигарету крошить:

- Трудный вопрос, да. Тягостный. Такой, что все стараются отвести глаза. А надо бы набраться духу - причем не тете Моте, а мне самой! - и сказать на педсовете: "Вот мнение моих десятиклассников об одном из нас. Давайте думать, как быть".

- Вот! Я только этого и хотел!

- Ну и прекрасно. Если б еще обойтись без этой злости… Ты хотел знать - смогу ли я? Готова ли? Скоро буду! Но даже если я смогу завтра в 9 утра, - вы-то опаздываете с вашей критикой. Результат будет, дай бог, для восьмых и девятых, а вам - I am sorry very much - заканчивать в этих "предлагаемых обстоятельствах".

- Ясно, - подвел итог Женя. - Как один конферансье объявлял: "У рояля - то же, что и раньше".

И Адамян виновато отошел в темный угол, откуда мерцал глазами Майданов. Они там обменялись немногими словами. Тем временем Юля спросила:

- Марина Максимовна, а как вам этот директор? Нравится?

- Граждане! Предупредили бы, что экзамен, - я ж не готовилась!

- Не будет он лучше "бабы Симы", это ясно, - вздохнула Таня.

- О чем говорить!

- Он еще не проявился и не мог успеть, - отвел Алеша этот вопрос от Марины Максимовны, но Юля от нее домогалась истины:

- Нет, не как начальство, - как человек?

- А в нашем деле это все как-то вместе… Вот "баба Сима" считала, что хорошая школа - учреждение лирическое! Сами понимаете: надо быть белой, белоснежной вороной, чтоб так считать! А уж среди отставных военных…

- Он серый вообще? Как слон? - уточнила Таня.

- Не знаю… Нет, ярлыков не лепите, это зря… Такого, от чего уши вянут, я от него не слыхала пока. Взгляд такой… вбирающий. Знает, вроде, что в Уставах - еще не вся философия, не окончательная. Но все же вряд ли он пришел руководить "лирическим учреждением", а? - усмехнулась Марина. - Боюсь, теперь труднее будет раскрутить некоторые наши затеи. Вечер сказок Евгения Шварца - помните, все откладывали?… Или вечер французской поэзии, от Вийона до Жака Превера… Или вам самим уже нет дела до них?

Ее успокоили:

- Да что вы?! Наоборот! Вдвойне охота…

- Но с этим не вылезешь теперь в актовый зал… Разве что - в классе, на ножку стула заперевшись… под сурдинку… Главное- не киснуть, правда? И от намеченного не отказаться. На чердаке, в котельной - какая разница? Я притащу одну книжку о театре, увидите: так называемая "эстетика бедности" - очень даже на почетном месте… Братцы, а ведь уже темно. Родители ни у кого не волнуются?

- Да знают они, рано не ждут.

- Мы не в пятом классе…

Юля не ответила на вопрос о родителях.