Георгий Полонский - Ключ без права передачи

Какую ты выбрал? - шепотом спросила она у него.

- Третью. По-моему, самая трудная, - улыбнулся он, почему-то благодарный за этот простой вопрос.

- Я так и знала, - кивнула она.

Женя Адамян, сосед Смородина, не согласен:

- Что вы, вторая трудней! На целый порядок. Потому что…

- Тихо, тихо, весь пыл - туда, - она нагнула его голову к бумаге.

Отошла от их парты и вдруг наткнулась - как на ежа, как на "финку"! - на злобный, откровенно злобный взгляд из-под давно не стриженных черных волос. Саша Майданов. Что это с ним?

"Нет, я не оптимист - размашисто написано у Майданова. - А почему, - это мое личное дело".

Когда Марина Максимовна подошла к нему, он сгреб все листки, скомкал их, сплющил в кулаке. И вид у него - просто опасный.

- Ты что, Саша?

- Ничего… Не обязан я это писать. И не буду, - он сомкнул свои редкостно ровные зубы.

- И не надо! Из-под палки на такие темы не пишут. Но зачем так скулами играть?

В глаза он не смотрит, юмористического ее тона не принимает:

- Меня это не спросят нигде… Ни в каких программах этого нет, значит - неправильно!

- Что неправильно?

- Все! Лишнее это, только голову забивать…

Класс настороженно слушает этот диалог, хотя Марина Максимовна говорит тихо, с одним только Сашей:

- А вот у поэта Светлова была другая позиция. Он сказал: "Я легко обойдусь без необходимого, но я не могу без лишнего".

Майданов гнул свое:

- Это его дело.

- Да что вы с ним разговариваете, Марина Максимовна? - не выдержала Юля Баюшкина. - Гоните его!

Юля была в этом деле не только сторонним наблюдателем, как могло показаться.

- Гоните меня! - как эхо, отозвался Майданов и пошел на выход. Скомканным бумагам придал вид букета и положил на учительский стол.

В тишине за Майдановым вышел Алеша Смородин. Там, в коридоре, перехватил его руку у локтя и сказал:

- Сделай мне одолжение: забери свой мусор и извинись.

Майданов на секунду оторопел от ледяной корректности этих слов, потом сказал: "Еще чего!" - и, вырываясь, мазанул Алешу рукавом по лицу, по очкам. Очки упали, брызнуло стекло.

- Извиниться, говоришь? Я извиняюсь! - сказал Майданов Смородину, у которого сразу сделалось беспомощное и напряженное лицо. - Не будешь лезть под горячую руку…

Тут кто-то запихнул ему за шиворот его бумажный букет. Развернувшись, чтобы ударить, он увидел Юлю Баюшкину. Она негромко уронила:

- Все, Майданов. Ко мне - не подходи.

Да, она имела власть над майдановским существованием - он ссутулился и потух.

Назаров шел по коридору с записной книжечкой. Дверь химического кабинета открылась: урока там не было, и Назарова окликнула Эмма Павловна, химичка:

- Кирилл Алексеич!

- Да?

- Вы ничего мне не скажете? Ни словечка? - Назарову показалось, что с ним кокетничают.

- Виноват, Эмма Павловна, но по одному уроку судить нельзя…

Эмма Павловна - молодая блондинка со сложной прической, завидным цветом лица и крупными клипсами. Она пошла рядом с Назаровым.

- Я понимаю… Я там кое-что скомкала… Трудно, знаете, когда на уроке сидит мужчина с таким пронзительным взором!

Он что-то промычал.

- Да еще класс тяжелый, развинченный. Один Женечка Адамян чего стоит!

- Это тот, что вопросы задавал?

- Вот-вот! Специально готовит эти свои пакостные вопросы, чтобы насмехаться над учителем! Между прочим, сынок главного инженера с химкомбината…

- Вот как?

Ему надо было на четвертый этаж, а Эмма Павловна не отставала, у нее "накипело".

- Уймите его, Кирилл Алексеич, я прошу! Знаете, я просто вся ликую, что у нас к власти пришел, наконец, мужчина!

Назаров, глядя на свой ботинок, сказал:

- Эмма Павловна, а вы не давайте ему такого удовольствия - насмехаться. Он - вопрос, а вы ему - ответ, толковый и ясный.

- Ну, знаете…

- А что? Он был в своем праве - на уроке химии интересоваться открытием, за которое академик Семенов получил Нобелевскую премию по химии. А вы были как-то уж очень уклончивы… а?

- Но вопрос не по теме! Да ему и не нужен ответ, он и так знает… - Эмма Павловна розовеет.

Сверху спускался Алеша Смородин. С портфелем - видимо, уходит совсем.

- Стоп, - сказал Назаров. - Почему не на уроке?

- Вот, кстати, тоже из 10-го "Б", - вставила Эмма Павловна, уйдя с облегчением от неприятной темы.

Назаров кивнул - мол, знаю, помню.

Алеша словно разбужен вопросом, как бы удивлен.

- Отпустили, - ответил он. - Я очки разбил.

Он предъявил очки и туда, где отсутствовало стекло, с печальной издевкой просунул палец.