Георгий Полонский - Перевод с английского

- А тем временем могут влепить пулю мистеру Грифитсу…- не сказала, а простонала Аня Забелина. - С дерева, с крыши, с чердака в доме напротив… В любую минуту…

- Мальчики, ну предлагайте же что-нибудь, - взмолилась Галка. - Время уходит!

- А мой дядя, мамин брат, работает в АПН, - вдруг сказал Курочкин.

- Ну и что?

- Как что? Агентство печати "Новости". Если ему все рассказать, об этом может узнать весь мир. Завтра - уже вряд ли успеет, но послезавтра - запросто.

- С ума сошел? - осведомился Леня.

- А чего? Разве они не об этом просят? Что еще этих гадов остановит, если не шум в газетах и по телику?

- А не обидно разве, что взрослые сразу захватят это дело себе? - спросила Галка и тут же спохватилась. - Хотя, конечно, эгоизм свинячий - думать об этом в такое время…

Виталий медленно брел домой, уткнувшись в шахматную рубрику только что купленной "Недели".

Вдруг на противоположной стороне улицы, на пятом этаже, окно распахнулось и раздалось скандирование:

- Ви-таль Па-лыч! Ви-таль Па-лыч!

Он поднял голову и узнал ребят, которых с сегодняшнего дня ему следовало называть своими. Узнал с удивлением, но без энтузиазма.

- Помогите нам! - гаркнул Гродненский, и прохожие стали, замедляя шаг, оглядываться на Виталия, на окно с детьми.

- В чем? В чем помочь-то? - спросил Виталий через улицу.

Ему не сразу ответили, там шло какое-то бурное совещание.

Потом крикнул Пушкарев, протиснувшись между братьями Козловскими:

- Не надо, мы сами!

- Сами мы еще год будем думать! - возразил кто-то.

Нелепое было положение. Они что-то объясняли ему, но ведь это была московская улица в час "пик", и Виталий никак не мог склеить в разумное целое клочья отдельных фраз, тем более, что единодушия у этой оравы в окне не было, кричали не одно и то же. А он стоял, задрав голову.

- Где это вы? Что делаете?

Наконец расслышал:

- Третий подъезд, квартира двадцать три!

Чтобы прекратить этот уличный инцидент, надо было подняться к ним. На лестнице он усмехался и бормотал:

- "Покоя нет, покой нам только снится…"

…И вот он сидит за столом, не сняв плаща, а Галя Мартынцева ему читает русскую версию письма (Пушкарев позаботился, она была аккуратно переписана, эта русская):

- "…Шлем вам горячие приветы и лучшие пожелания. Если до Рождества не будет от нас нового письма, значит, дела наши плохи…

- Ну-ка, ну-ка, - встрепенулся Виталий, - прочти имена сначала!

Хозяин дома, до странности тихий, словно прирос к стене.

- "…Клайд Грифитс, - стала покорно повторять Галка, - Роберта Олден, Сондра Финчли, Артур Кинселла, Фрэнк Гарриет, Орвил Мэзон".

- Та-ак, - молвил учитель, оглядывая серьезные лица вокруг себя. - А Том Сойер там не подписался?

- При чем тут он? - спросила Родионова.

В углах рта у Виталия дрожал смех. Смех, который им ужасно не понравился.

- Свободно мог подписаться Том Сойер. И Остап Бендер. А если хотите - и Гулливер, и Карлсон. И Анна Каренина. И Наполеон! Подшутили над вами, братцы!

Он уже дал волю разбиравшему его хохоту, как вдруг Леня Пушкарев, толкнув Алену Родионову и Курочкина, пулей выскочил из комнаты.

- Что это с ним? - спросил Виталий.

Вместо ответа они переглянулись. Осипшим голосом Гродненский сказал:

- Как… подшутили? Кто?

- Ну, не знаю. Тот, кто писал вам это послание. Складно придумано, надо сказать. С учетом реальной политической ситуации. Только имена-то из книжки. Из "Американской трагедии" Драйзера. - У них были такие опрокинутые лица, что тон Виталия поневоле стал извиняющимся. - Может, не надо было говорить? Но вы ж попросили помочь… вы тратили на это драгоценное серое вещество и время… Вы возьмите этот роман, полистайте…

Тамара Петрова и Аленка Родионова расхохотались. Галка Мартынцева искала на стеллажах Драйзера, прикусив палец зубами. А Гродненский остервенело смахнул со стола газеты, черновики ответного письма, словари и застонал, как от зубной боли.

Пушкарев исчез, он заперся в ванной. Сквозь шум крови в висках, сквозь слезы он слышал, как ему барабанили в дверь, как Козловские говорили:

- Открой, Пушкарь! Все уже все поняли… Не поможет ведь!

- Объясни, зачем ты это сделал?

- Ладно, в школе поговорим!

Топали ноги в коридоре. Кто-то хихикал, одеваясь. Щелкал замок. Дуло понизу из входной двери.

Тамара Петрова изрекла:

- Давить за такие вещи надо! Просто давить.

- Братцы, - неубедительно укрощал их Виталий. - Вы объясните хотя бы, что произошло. Он что - автор этого письма?