Жоржи Амаду - Город Ильеус

Он улыбнулся и сказал:

— Тогда останемся…

В полдень пришел служащий торгового дома «Зуде, брат и K°», чтобы оформить передачу плантации во владение фирмы. Антонио Витор прогнал его, служащий поехал в Пиранжи, чтобы связаться по телефону с патроном.

Настала ночь. Антонио и Раймунда знали, что люди Зуде уже в дороге и направляются к их плантации. На те фазенды, где хозяева сопротивлялись, всегда устраивали облаву по ночам. Люди, производившие облаву, официально именовались полицейскими, но все знали, что это бандиты, известные меткостью в стрельбе. Антонио Витор и Раймунда вышли из старого глинобитного дома, у обоих были ружья за спиной. Они спрятались под деревом гуявы, у дороги. Они ждали. Ночь была тихая, лунная, звездная — хорошая ночь для засады. Антонио Витор вспомнил другие ночи во время борьбы за Секейро Гранде, когда он косил людей на дорогах своими меткими выстрелами. Дорого стоила ему эта земля, кровь проливалась из-за неё; нет, не отдаст он эту землю. Раймунда права.

Они молчали. Он взглянул на неё и впервые не увидел на лице Раймунды обычного недовольства. Лицо было спокойное, тихое. Антонио Витор сказал:

— Когда я был в Ильеусе, я видел Жоакима. Я благословил его…

Она улыбнулась:

— Ты хороший…

— Он тоже хороший. Это я тогда голову потерял…

Они снова умолкли. Издалека, еле уловимые, слышались шаги приближающихся людей. Антонио Витор повернулся к Раймунде:

— Я тогда голову потерял… Даже спутался с дурной женщиной… Бросил тут тебя одну…

— Ты поступил правильно, тебе это было нужно, я уже не годилась… Ты поступил правильно, я не сержусь…

Он засмеялся, шаги звучали всё ближе. В лунном свете он различал вооруженных людей, идущих по дороге. Их было двенадцать. Пускай… Они ждали, пока люди подойдут ближе. И снова Антонио Витору захотелось сказать Раймунде слова, которых он никогда не умел найти, снова захотелось приласкать её так, как он не умел ласкать. Он заметил только:

— Они уже подходят…

— Уже…

Прицелились. Раймунда выстрелила первая. Выстрел Антонио был метким, парень упал на дорогу. Другие бросились бежать с открытого места, нырнули в кустарник и подходили теперь к Антонио и Раймунде из-за деревьев. Перезарядили ружья. Раймунда подалась вперёд, взвела курок и прицелилась в человека, смутно видневшегося между деревьями. Выстрелили одновременно: пуля Раймунды не долетела до цели, потерявшись среди какаовых деревьев, пуля полицейского попала в грудь Раймунде, она упала на землю, лицом вниз. Антонио Витор наклонился над ней, рука его запачкалась кровью.

— Мунда!

Он повернул её голову, она улыбалась, да, она улыбалась! От земли шёл густой, пряный запах — добрая земля для разведения какао. Он не отдаст свою землю. Нет, Мунда, не отдаст!

Он встал, люди уже окружали дерево гуявы. Он вскинул ружье, прицелился и выстрелил в последний раз. В последний раз.

Appоба — мера веса, равная 15 килограммам.

Хороший (англ.).

Сертаны — внутренние засушливые районы Бразилии.

Конто — миллион рейс.

Спиртные напитки (англ.).

Сабиá — бразильский соловей.

Сказочный корабль, о котором поется в народных романсах.

Имеется в виду установление диктатуры президента Варгаса.

Абесе — народное сказание в стихах, повествующее о каком-нибудь герое или событии. Каждая строфа абесе начинается с новой буквы алфавита.

Анауэ — приветствие интегралистов, заимствованное ими националистских целях из индейских наречий.

Ненормальный, человек с расстроенным умом (франц.).

Варапау — жердь, верзила.

Терно — праздничная процессия с пением под аккомпанемент народных инструментов.

«Бумба-меу-бой» — игровое народное представление, в котором принимают участие ряженые.

Кандомбле — религиозный обряд бразильских негров, а также площадка, на которой он происходит.

Террейро — площадка или помещение, где происходят религиозные праздники.

Наго — суданский негр.

Содержатель кабаре (франц).

Певичка (франц).

Крупный заголовок (франц.).